— Как она быстро выросла, — прошептал Боно, вглядываясь в ее черты, напоминавшие японцу характерные наброски портрета Эллен.
— Итак — ты отправишься учиться в Гейдельбергский университет. Дочь ученого должна иметь хорошее образование.
— Хорошо, отец, — оживленно ответила Магда, — мне здесь порядком надоело.
…После завтрака, одетый в клетчатые бриджи, со стеком в руке, сухощавый и маленький, как жокей, ловкий, как пантера, Боно Рито отправился в служебный обход своих обширных владений.
За последний год директорства, почувствовав свою власть, он все же оставался верен старым традициям и привычкам. Любовь к цирку он поставил теперь на службу расовой теории, собрав разношерстную плеяду старых дрессировщиков. Часть из них покинула арену по старости, остальные из-за страшных увечий, полученных во время неудачных дрессировок; многие были страшно уродливы. Они нашли тихое пристанище и работу в заповеднике, где они все занимали, однако, особую территорию и отнюдь не впускались в святая святых — лаборатории и специальные питомники, охраняемые с особой строгостью.
Предводителем и некоронованным королем дрессировщиков заслуженно считался месье Жако — француз, в прошлом — укротитель тигров. С ним произошла нашумевшая в свое время история: входя в клетку бенгальского тигра на глазах у тысячной толпы, артист почувствовал, что хищник разозлен и нервно хлопает по полу кольцеватым хвостом. Едва Жако протянул руку, приготовившись начать номер, огромная кошка когтистой лапой содрала с его лица, будто перчатку, кожу…
— Здравствуйте, месье Жако! Как поживаете? — поздоровался Боно Рито.
— Прекрасно! — ответил живой, зубоскалящий череп, для страшного представления одевший на глаза розовую, кожаную маску-очки.
Дрессировка прервалась. По треку бродили, опустив морды, унылые, полуголодные обезьяны.
Жако был незаменимый и непревзойденный дрессировщик; он подготовлял обезьян и собак для специальных и военных целей. Он был неумолим и беспощаден, не входил с животными ни в какие компромиссы. Когда он появлялся с бичом и начинал дресс, даже хитрящие обезьяны, чувствуя его превосходство, в точности выполняли все задания.
Одни — длинной вереницей носили дрова, складывали кирпичи, другие ездили на велосипеде.
— Выше! Выше голову! — кричал Жако зазевавшемуся велосипедисту-мартышке и кончиком длинного бича коснулся спины животного…
— Маки, Маки? — позвал Жако и подбежавшей обезьянке привязал тарелочную мину.
— Пиль!!!
Резвая Макки помчалась к макету деревянного танка. За обезьяной помчались овчарки, выполняя ту же работу, но гораздо чище, осмысленнее.
— Как вы думаете, для подрыва неприятельского танка, лучше использовать обезьяну или собаку? — спросил японец.
— Мое мнение вы знаете. Я всегда повторял, что для подобной операции собака более приемлема.
— Но для войны в тропиках обезьяна может сослужить гораздо лучшую службу, — возразил Боно Рито.
— Чем?
— Своей экзотичностью… Она возбудит интерес к себе со стороны экипажа и вернее доберется к цели, тогда как история с собакой уже известна и впервые применена японцами в этом году во время стычки на советской границе, — сообщил Боно.
ebooksa