Наполеонов взял гитару, которую предусмотрительно прихватил с собой, и, когда все утихомирились, запел:
Громкие аплодисменты благодарных слушателей усладили слух следователя.
Морис, в свою очередь, подарил Виктории изящную корзиночку с шоколадом. Внизу лежал шоколад ручной работы от местных шоколатье. А наверху три плитки шоколада «Особый».
Тётя обрадовалась скромным шоколадным плиткам, которые напомнили ей, как и племяннице, детство. Она так же, как и Мирослава, восторгалась фольгой и бумажной обёрткой.
– Делает фабрика имени Надежды Крупской, – проговорила она, – Ленинградская область. И рецепт сохранили 1987 года. Молодцы, что не продались!
Мирослава подошла к тётке и крепко обняла её, что она хотела сказать этим объятием Виктории, было известно только им двоим.
– Кстати, – сказала Виктория, оборачиваясь к Морису, – ты не знаешь, как обстоят дела у ваших соседей?
– У каких соседей? – удивился Морис.
– Эстонцев. Раньше таллинская фабрика выпускала вкуснейший шоколад.
– Вы имеете в виду «Калев»?
Она кивнула:
– Там были такие чудесные обёртки, с изображёнными на них музыкантами, трубочистами, девушками в национальных костюмах, всевозможными зверюшками.
– Они работают, – отозвался Морис.
– Неужели их не проглотили гигантские корпорации?
Морис неопределённо пожал плечами, и Виктория свернула разговор о шоколаде.
Когда Виктория на минутку вышла из гостиной на кухню, Мирослава выскользнула вместе с ней.
– Тётя, – спросила она, – а где твоя художница?
– Художница? – машинально повторила Виктория.
– Ну да, Лидия Заречная. Ты же сказала, что она придёт к тебе в гости вместе со своим молодым человеком.
– Ах, Лидия, – отозвалась тётка, – она позвонила мне сегодня утром и просила её извинить.