Рокот

Она открыла рот в попытке хоть что-то произнести. Неподвижные голосовые связки, точно запертые ворота, не поддавались. По глазам Кости она поняла, что из ее рта рвется только тишина.

Полина в панике попыталась вскарабкаться по стене.

Бесполезно. Не достать, не выбраться.

Костя предусмотрел все до мелочей. Друг всегда поражал ее скрупулезностью и рьяной, до жути, целеустремленностью. Он целый месяц рыл яму, чтобы сбросить ее туда.

Рыл яму для нее!

Конечно же, он все рассчитал.

Сверху посыпалась земля – Костя кинул в Полину горсть, потом еще одну.

– Кричи, Пол. Пока ты не закричишь, я тебя не вытащу. Ты обещала не думать обо мне плохо, помнишь? Ты обещала. А теперь кричи. Как только ты закричишь, я сразу тебя освобожу, но сначала тебе надо закричать. Пол, закричи. Пожалуйста.

Полина посмотрела на друга сквозь пелену слез.

Он шутит, он так по-дурацки шутит.

Костя на мгновение исчез из виду, но тут же вернулся и сбросил вниз пакет, тот плюхнулся на изрытое дно ямы.

– Там дождевик и резиновые сапоги. И еще термос с горячим клюквенным морсом, чтобы ты не простудилась.

Полина к пакету не притронулась, зато в полной мере осознала: своей жуткой заботой Костя разрушил ее надежды. Это была не шутка.

– Там еще твой магнитофон. Чтобы записать голос, когда ты закричишь. Хватит хранить чужие голоса, пришло время оставить свой, правда же? – добавил он.

Полина склонилась над пакетом.

Сверху, на свертке из синего прорезиненного дождевика, лежала ее компактная «Электроника», совсем еще новая.

Полина любила записывать на аудиокассету голоса людей в течение дня, родственников, соседей, прохожих. Она не слышала их, но старалась запечатлеть звуки: чужую речь, шум, смех, плач – все, что казалось ей важным.

Многие говорили, что это ненормально, но Полина все равно хранила голоса и шумы. Она лелеяла надежду, что когда-нибудь слух восстановится, и она вернется к своему архиву из десятков кассет, прослушает их.

Как раз сегодня ее очередная шестидесятиминутная кассета была почти заполнена. Оставалось несколько минут свободной пленки.

А может, это судьба и Костя прав: нужно испытать себя страхом настолько, чтобы закричать? Вдруг получится?