— Туда и дорога, — засмеялась Лида.
Липатыч не обратил на нее внимания:
— Давай-давай, крой, ты ведь речистый.
Лида притянула Сашку к себе и что-то зашептала на ухо.
— Ладно, — сказал Сашка, — сейчас буду переводить. Значит, так, ты приветствуешь их и желаешь, чтобы они подорвались на минах. Так и скажем.
— Да ты что, осатанел? — Липатыч отскочил и, повернувшись к немцам, начал кланяться и прикладывать руки к груди.
— Гут, — сказал щуплый и посмотрел ему на ноги.
— Бах, бах! — выкрикивал Липатыч и показывал, как рвутся мины.
Это немцев заинтересовало больше. Они сгрудились вокруг карты и стали переговариваться. А щуплый подошел к Липатычу и взял его за плечи. Тот неуверенно улыбнулся.
— Зитцен, — сказал немец и, нажав на него, посадил на гусеничные траки.
Дальнейшее произошло очень быстро. Немец нагнулся и ловко стащил с Липатыча сапоги. Лида засмеялась. Сашка дернул ее за руку, но она продолжала смеяться неудержимо и заразительно. Щуплый подмигнул ей, тоже засмеялся и начал переобуваться.
— Пошли домой, — категорически потребовал Сашка.
Уходя, ребята видели, как Липатыч в рваных немецких сапогах рысцой бежит впереди вездехода.
Глава седьмая
В начале ноября стояли сухие морозные дни. Зима не торопилась. Временами пролетали редкие снежинки, ненадолго показывалось солнце, скупо освещая искромсанные колесами поля, и, не задерживаясь, пряталось за горизонт.
Резервные части 4-й немецкой танковой группы заняли все окрестные деревни. В Иванове немцы поселились в лучших домах. Резали уцелевший скот, заставляли день и ночь топить печи, по вечерам чистили оружие и горланили песни.
Три дня Сашка пропадал неизвестно где. Лида уже стала беспокоиться за него, когда однажды под вечер, выглянув в окошко, вдруг увидела, что он направляется к ее дому. Она не сразу узнала его. Шапка сдвинута на затылок, во рту папироса и даже походка совсем другая. Он шел, почти не сгибая ног в коленях и нелепо размахивая руками. По пути он небрежно кивнул встречному немцу и что-то сказал ему, видимо, смешное. Немец осклабился.
С минуту Сашка стоял у крыльца, разглядывая аккуратную фанерную дощечку на дверях Лидиного дома. На дощечке красивыми буквами было написано по-немецки: «Немцам не заходить — тиф». Такую меру предосторожности Сашка придумал сразу, как только немцы поселились в деревне.
Лида выбежала ему навстречу и обеспокоенно спросила:
— Ты где пропадал?
ebooksa