Не время для любви

— Стиверс, Ланвельд и Камелд, — кивнула я головой. — Я уже слышала, что мистер Канвижер хотел полностью перестроить систему преподавания по приказу министра магии. Об этом только ленивый не шепчется.

— Сплетни до добра не доводят, — с тяжелым вздохом проговорил мужчина. — Но все же будьте осторожны. За шесть лет тут много чего произошло… И я… Короче, они поступили неправильно. Надеюсь, вы найдете улики и посадите Ланвельда за решетку.

— Мы учились вместе? — я удивленно на него посмотрела.

— Нет, — рассмеялся собеседник, — я выпустился когда вы поступили, но мой младший брат застал события тех лет. Я считаю, что это расточительство – терять лучшие кадры. Нам пришлось обращаться в международную лабораторию за достойным экспертом, а могли бы просто иметь своего. Так что я против такой политики и не поддерживаю решения, принятые Ланвельдом и его приближенными на политической арене. Покажите им, чего вы стоите, а я обязательно помогу довести дело до суда. Главное, дайте нам зацепку, которую можно будет раскрутить.

— Тогда вы, наверное, и так знаете, что я больше не имею права голоса, — равнодушно пожала я плечами. — Ланвельд обошелся со мной так, словно я ему всю жизнь испоганила и в еду плюнула.

— Потому-то я и проголосовал за вашу кандидатуру, леди, — хлопнул тот меня по плечу. — Вы непременно сделаете так, чтобы он своей кровью умылся. Я шел в военку, чтобы защищать людей, а не для того, чтобы подобно шавке бегать по его приказам. Никогда бы в жизни не подумал, что однажды произнесу эти слова. Но я рад, что Стиверс не сел в тюрьму. Он единственный, кто может хоть что-то сделать против Ланвельда. Вот только с момента назначения на должности деканов вся борьба двух политических партий перенеслась за эти ворота. Ректор Канвижер пытался остановить их, но ничего не вышло. Теперь же он мертв. А Ланвельд – единственный, кого желают видеть его преемником. Если это произойдет, то вся система нашего военного строя рухнет, как карточный домик. Никто из стариков не желает видеть заносчивого юнца во главе системы.

— Он же не главой назначается, а ректором? — удивилась я.

— Вы забываете, что делал Хильменсельн, — невесело рассмеялся мой собеседник, — он использовал детей для влияния на них и медленного реформирования. Пусть ему не хватило мощи и дара красноречия, чтобы убедить неокрепшие умы в том, что следует отречься от всех законов магии, но если эти инструменты будут разрушаться не только в базовом образовании, но и во всех учебных заведениях Лондона, то совсем скоро нас ждет огромный кризис. Академия военной подготовки – последний оплот старых традиций, все остальное занято политической партией Ланвельда. Простите уж, что вываливаю это на вас, но расклад таков, что он единственный, кому смерть мистера Канвижера была выгодна. Ведь тот мешал ему лепить собственную армию под знаменами героя войны.

— Я и подумать не могла, что все так далеко зашло, — ужаснулась я открывшейся правде. — Никогда не считала Тонсли гением. Все же это правда, что во время учебы большинство спорных случаев были разрешены именно мною. Потому я весьма удивлена и шокирована тем, что вы мне рассказали. Теперь я понимаю, почему вы запросили поддержку специалиста, не связанного с местной системой. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить его политическую карьеру. Не беспокойтесь, теперь я уверена в том, что мое расследование принесет пользу обществу. Ведь защита людей – то, ради чего мы с вами живем, мистер Гольт.

— Ваш пропуск на территорию, — протянул он мне маленькую пластину, — а также все документы и материалы, которые могут вам понадобиться. Если потребуется срочная связь с корпусом, активируйте этот медальон, и я свяжусь с вами сам.

— Благодарю вас, — кивнула я мужчине.

С содроганием подумав о том, что все происходящее походит на театр абсурда, я вошла в распахнувшиеся ворота академии. Пропуск действительно сработал, и меня не разорвало на мелкие куски сторожевой магией, которую, если верить слухам, делали некроманты. Еще до того, как эта магия была признана запретной и их практически полностью истребили. Если верить леди Грейфел, то на весь мир осталось не больше сотни, и те слишком хорошо скрываются.

Я вообще неожиданно для себя открыла загадочный факт, что дамы высшего света знают практически все и обо всем. Лучше любой справочной библиотеки готовы предоставить редчайшие сведения. Но лишь тем, кто вхож в их узкий круг знакомств. Так что я была премного благодарна семье Стиверсов за помощь на моем нелегком жизненном пути. Если бы не вмешательство белобрысого рода, я бы ни за что в жизни не смогла так легко адаптироваться в чужой стране, даже не думая о том, что мне некуда податься.

Сжав в кармане осеннего пальто ключи от его квартиры, я мысленно призвала себя успокоиться. Я уже не та наивная девчонка, которая не понимала ничего и действовала больше по наитию, нежели по логике. Эмоции больше не должны быть для меня на первом месте. Сейчас мне надо руководствоваться лишь здравым рассудком и расчетливостью. Должна… Должна же? Черт! Как было непросто уговорить саму себя поверить в перспективы и не шарахаться от каждой тени, словно она уже стремится меня убить!

— Мисс Авгельд? — высокий худощавый мужчина подозрительно осмотрел меня с ног до головы и скорчил постную мину.

— С кем имею честь говорить? — ледяным тоном ответила нахалу.

— Самуэль Эрнельд, временно исполняющий обязанности ректора, — ехидно посмотрел он на меня.

— Кажется, вы что-то путаете, — скосила я на него глаза. — Временно исполняющей обязанности ректора назначена как раз я. Приказ главы военного департамента вы уже должны были получить. Так что прошу соблюдать субординацию и не превышать должностные полномочия. Вы пришли сюда работать, а не пытаться унизить меня. Если еще раз посмеете перейти черту, пожалеете о том, что открыли свой рот. И передайте остальным, чтобы думали перед тем, как говорить!

— Я смотрю, ты изменилась с тех пор, — мягкий голос, раздавшийся за плечом, заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.

— А ты ни капельки, — улыбнулась я, — все так же пытаешься довести меня до инфаркта.