Бизнесмен

– Спасибо.

Если доллары он убрал чуть ли не куда-то под рубашку, то рубли положил в нагрудный карман заношенного пиджака. Я поправил зеленую тысячу так, чтобы уголок не торчал над кармашком и протянул для пожатия руку:

– Счастливо, отец!

Он ушел. Пока я занимался благотворительностью, Рамис забрался в кабину «запора» и, чертыхаясь, осваивал управление. Я посмотрел на часы: времени оставалось в обрез, только-только до «Лесной» добраться.

– Вылазь, Татарин! – Я хлопнул по крыше «запора».

Он выбрался из непривычной машины, сунул руки в карманы. Прищурившись, посмотрел вслед уходящему старику. Тот не воспользовался моим предложением добраться быстрее и чапал к остановке трамвая.

Рамис достал сигареты, предложил мне. Я отказался. Он тоже не стал закуривать и убрал пачку в карман. Зачем тогда вынимал?

– Почти как с завода, – он кивнул на «жопарик». – Идеальное состояние. Как будто не ездили.

– Сколько там на спидометре?

– Двадцать пять тысяч.

– Вряд ли он скручивал. И похоже, ни одного «мерседеса» на клык не насадил…

Я сел за руль. Машинально хотел отрегулировать кресло и рулевую колонку… Ругнулся и повернул ключ в замке зажигания. Мотор бодро заверещал.

Татарин принес из джипа спортивную сумку. В ней, на дне, под грудой старого шмотья, лежали деньги в целлофановом пакете. Я бросил сумку на заднее сиденье и хлопнул дверью.

У Рамиса зазвонил телефон. Он выслушал, угрюмо буркнул «Давай!» и пояснил мне:

– Цыган объявился. Он уже в «Пулково», несется сюда.

– Куда именно?

Рамис пожал плечами, а лицом выразил пренебрежительное отношение к Цыганкову. Дескать, я всегда предупреждал, что от бывшего опера проку не будет, он только и может, что суету разводить.

– Вовремя он… Кстати, а почему он позвонил тебе, а не мне?

Рамис опять пожал плечами. Понравился ему в последнее время этот жест. Прежде за ним такого не замечалось, он всегда отличался конкретикой. Даже когда не знал, что ответить, всегда что-нибудь говорил.

Я придавил педаль газа, и тарахтящий мотор натяжно взвизгнул на высоких нотах.