— Вас можно поздравить! Назначение этих предметов описано, кажется, в евангелии от Матфея. Ковчег тоже из наследства Палеолог?
— Нам представляется, что при Иване III посредничеством его супруги в Московию от греха подальше были переправлены главные реликвии нашей православной и западно-христианской церкви. Иерусалим был под знаменем Магомета, Константинополь — тоже. В Риме правили Борджиа, запятнавшие папство явными и тайными грехами. Александр, папа, взошёл на престол в то же самое время, когда Москва уже заявила о своей независимости от орды и строила кремлёвские стены. Долгие века Боровицкий холм хранил тайну, и вот… Мы их видим. Ковчег завета, конечно, иудейская святыня. Но и он…
— Прелюбопытная вещь. Предварительный осмотр показал, что это как бы ларец, раскрывающийся, подобно лепесткам цветка. Но мы не рискнули применять инструменты, — добавил к словам первосвященника плотненький бородатый «специалист по черепкам», кандидат наук Леонид Кондратов — в московском городском фольклоре есть предание, что ключ от сокровищницы Софии Палеолог, то есть от главной книги либереи[8], был потерян по весне в ближайшем пригороде Первопрестольной во время распутицы. Конь пал под всадником, вещица и утонула. Допустимая зона происшествия, как мы уже подсчитали, нынешнее Садовое кольцо. Там ведь как было… За полушку на плечах грязные золоторотцы переносили прохожих на другую сторону.
— То, что сегодня завершилось божьим промыслом, может сделать нашу столицу крупнейшим духовным центром всего мира! Испанское Сантьяго-де-Кампостелла, Рим и Иерусалим до сих пор считались «осью» массовых и индивидуальных паломничеств. Теперь Москва может перевесить все. Знаете ли, какие перспективы могут открыться? Политические, да и коммерческие.
— А путь страданий Иисуса Христа в Китай-городе, действительно, был воспроизведён в иерусалимском порядке! Помнится, много лет назад слышал об этом интереснейшее выступление одной студентки на конференции.
— Всё это очень занимательно, — кивнул тот, кого часто называли вождём, — сколько вам времени потребуется на исследования? Дабы предъявить миру. — а ключик постараемся найти. Вдруг повезёт?
Церковник и археолог растерянно переглянулись. Много времени на такое сокровище, чтобы заняться им всерьёз до экспонирования в музейной витрине, не бывает. Но и затягивать — непозволительная роскошь. Пусть уж… Президент и решает. У него все кнопки.
— Хорошо, представьте ваши предложения, — и он кивнул помощнику.
На том распрощались. Верховный главнокомандующий задержался в сокровищнице всего на несколько минут. Но не любованию древностями был отдан этот отрезок его драгоценного рабочего дня. Ближайший помощник, дождавшись, пока даже охрана отдалится на недосягаемые для слуха пять метров, спросил о чём-то «ВВП» и раскрыл тёмную папку с документами. У тех, кто с ним работал постоянно, не могло оставаться сомнений. Ледяное спокойствие и сдержанная полуулыбка говорили о том, что происходит нечто из ряда вон выходящее. И, главное, хорошего это ничего не предвещает.
Когда, дав какие-то указания, он поднялся из подземелья в опрятный кремлёвский скверик и отправился в рабочий кабинет, помощник дождался, пока осмотреть реликвии придёт ещё один человек.
— Николай, привет! — двое мужчин обменялись рукопожатиями, — как?
— Доложил, — в пустом помещении жутковато зазвучал тихий, почти шелестящий кашель помощника президента по национальной безопасности, — имею указание совместно с тобой разработать план операции. У тебя что?
— То же самое. Поручил моим аналитикам дополнительно сверить ряд данных разных источников. Подготовка государственного переворота силами известных лиц с привлечением финансов и специалистов из-за рубежа. Время назначено до выборов, к столетнему юбилею революции. Во главе заговора — депутат Государственной Думы Андрей Мартынов, парочка министровка-питалистов. И, главное, заместитель главы администрации. Тебя, насколько я знаю, они тоже пытались агитировать. Ну как, чем вербовали?
— Ты ожидал чего-то смачного, да? Островка чуть южнее Крита, гарема. Знаешь, нет… Всё время казалось, что я это где-то слышал и читал. Родина в опасности, люди голодают, инвестиций нет, искать точки соприкосновения, менять курс на сближение с мировыми державами. Даже скучно. Реваншизм начала 90-х, только без тогдашней эйфории. Углубить, расширить, продать непрофильные активы, включая собственную совесть. Самое противное, это «заграница нас поддержит, мир содрогнётся от нашего ясновидения». Когда я заговорил о конкретных претензиях к курсу, который они хотят, видите ли, развернуть в сторону «адекватного», услышал аргумент. Хочешь — стой, не хочешь — падай. Даже запомнил наизусть. Оценка всего корпоративного сектора России со стороны инвесторов более чем вдвое ниже, чем она могла бы быть при соответствии российского фондового рынка среднему уровню качества по развивающимся рынкам, как это было в 2005–2006 годах.
— Обалдеть! И что, есть, чем это лечить?
— То есть майдан, майдан и ещё раз майдан. Верхи не могут, низы не хотят. Правда, не придумают никак, что народу страстотерпцу посулить. Квартиры отдать — не, было. Колбасой не соблазнишь. Да и «без виз» в Европу не котируется.
— Говорили об отрыжке жёсткими мерами в Сирии?
— А как же! Типа, наше вмешательство аукнется тем, что рассерженные осы рванут на север. Не надо было тротилом в гнездо. Как я понял, в нужное им время частота и густота эпизодов должна стать доказательством правоты их выводов и переориентировать общественное мнение и праведный гнев. В этом вся подлость. Внешне всё будет выглядеть так, что они задобрили духа пустыни. А на самом деле аль Саиду дадут указание сделать дело до того.
— Ну а главный фигурант, тот, что претендует на скипетр, чем занят?
— Вот это и есть самое мерзкое. Тысяча уголовных дел в регионах и тут, в центре, в отношении должностных лиц не ниже вице-мэра рассыпаются на стадии расследования, до судов не доходят. Улики просто испаряются! Есть все основания полагать, что Пилат…
ebooksa