— Две ложки, пожалуйста.
Тина положила в чашку два кубика сахара и размешала его ложечкой, нежно звякнувшей о тонкий фарфор.
— Печенье? — спросила она, приподняв блюдо.
— Не откажусь.
Гривз взял бисквит с верхушки пирамиды и надкусил, уронив несколько крошек на колени. Тина налила чай Ребекке и вышла. Фрэнк, запустив толстые пальцы в тарелку со сладким, даже не заметил ее ухода.
— Наверное, своим клиентам вы таких угощений не предлагаете? — осведомился он, роняя на пол кусочки печенья.
С улицы послышался слабый раскат грома, и доктор Кавендиш, улыбнувшись, подошла к Гривзу и присела рядом. Ее бедро коснулось ноги мужчины; Ребекка осторожно смахнула крошку печенья с его колена.
— К сожалению, Фрэнк, увидев душевнобольного человека, люди сразу делают выводы по его поведению и внешности. Как правило, эти выводы неверны. Надо меньше смотреть ужастиков.
Ребекка стряхнула еще одну крошку со штанины Гривза, словно невзначай проведя ноготками по его бедру. Тот вздрогнул и покраснел, смущенно дернув себя за воротник.
— Джефф встревожился, и я его не виню. Напротив, меня радует его отзывчивость. Если бы все так переживали за бывших пациентов «Соснового края»… Бедняжку вполне устроила моя помощь, хотя предложить я могла не так много — вызвала ей такси до города.
Ребекка вздохнула, сняла руку с колена собеседника и отвернулась, стерев намечающуюся в уголке глаза слезу. Она сидела, опустив голову, и Гривз положил мозолистую ладонь ей на предплечье.
— Вы сделали все, что могли, доктор Кавендиш. Извините, не стоило мне вас беспокоить. И все же сигнал поступил — мы обязаны проверить, куда деваться… Опять же, у этого места сложилась определенная репутация еще до того, как вы здесь появились.
— Нелегко видеть страдания людей и не иметь возможности им помочь, — вздохнула Ребекка. — Иногда задумываюсь: не стоило ли мне, как доктору, взять на себя нечто большее, чем эстетические процедуры…
— Что вы! Уверен, что ваши услуги и без того востребованы обществом. Простите, если я вас невольно расстроил.
— Ничего, Фрэнк, — пробормотала она, смахнув так и не выкатившуюся слезинку. — Вы просто выполняете свою работу, и я отношусь к этому с уважением.
Гривз улыбнулся и облегченно вздохнул.
— Ну что ж, по-моему, мы все обсудили. Спасибо за чай!
— Не за что. Заходите еще, — изобразила радушие Ребекка.
Поднявшись, они прошли в вестибюль, где Гривз задержался у мраморного бюста, изучая каменное лицо. В окне сверкнула молния, подсветив черты изваяния.
— Печально известная смотрительница Доусон?