— Sanotto sotta mortavelo, — ответила Анна на старохаомийском. — Придет величайший муж. Это из Писания, о конце света и спасении… отец так называл Джона. Он верил, что с арниэлями начнется новая эпоха. Что весь мир изменится.
Дерек вздохнул, словно должен был заговорить о чем-то очень важном и не мог решиться.
— Анна, сейчас ты должна рассказать мне все, что знаешь о той информации, которую собрал твой отец. Все, не упуская ни одной мелочи. Возможно, Гейба Коннора убили потому, что он все про всех знал. И не хотел отдать все, что собрал, когда его убедительно об этом попросили.
Какое-то время Анна сидела молча, глядя на учебник лекийского языка в стопке книг, и в голове крутилась одна-единственная мысль: он все знает. Он все знает. Дерек молчал — Анна пыталась понять, друг он ей все-таки или враг, и ничего не могла решить.
Он требовал, чтобы она сказала правду — и она не знала, что говорить.
— Неужели ты не хочешь найти убийц Гейба Коннора? — с искренней горечью спросил Дерек.
— Их уже ищут, — ответила Анна. — Обыскивают собор святой Марфы.
— Рассказывай уже, — устало вздохнул Дерек. — Не хочу я из тебя правду клещами вынимать.
Анна не знала, с чего начать, и начала с начала — с того момента, как поняла, что отец не просто создает набор команд для арниэлей, анализируя информацию и поведение самых разных людей. Он собирал данные обо всех мало-мальски значимых жителях Хаомы — банкирах, предпринимателях, ученых, военных. Гейб Коннор не собирался кого-то шантажировать или что-то в этом роде — он хотел собрать идеальные поведенческие образцы для своих арниэлей.
— Они не должны быть курьерами и слугами, — однажды сказал он. — Арниэлям следует занять самое высокое место в мире. А для этого они должны изучать тех, кто наверху. Отбросить ту грязь и подлость, которую увидят, и взять решительность, предприимчивость и веру в себя. Представь, каким цветущим садом они сделают мир, когда будут лишены людских пороков…
Дерек снова запустил руки в волосы, и Анне хотелось взять его за запястье и удержать.
— То есть, он творил идеальных людей, и для того, чтобы они поняли, что хорошо, а что плохо, собрал свою базу, — вздохнул он. — За это его и убили. И теперь ищут то, что собрал Гейб Коннор, в соборе святой Марфы. Джон может быть в курсе — поэтому Санторо и искал именно его, а не арниэля с ободранными руками. И поэтому Итан Коннор ищет тебя — ты-то наверняка все знаешь о делах отца. И понимаешь, что обиднее всего?
Анна только плечами пожала. Сейчас ею овладела какая-то душевная опустошенность, словно рассказав Дереку о делах отца, она выплеснула из себя все свое прошлое, все, что было ценно. И ничего не осталось.
— То, что меня держат за дурака, — сердито произнес Дерек, и Анна заметила, что на его лице проступил нервный румянец. — И надеются, что я оправдаю их надежды. Принесу тебя и Джона на серебряном подносе.
Анна сумела отстранить от себя то, что произошло ночью, но сейчас перед ней снова всплыло лицо Дерека, который кромсал убитого арниэля, и в животе шевельнулся ледяной ком. Шрамы на руках начали противно ныть.
— Ты всегда убиваешь тех ведьм, на которых охотишься? — спросила Анна. Истертый ковер под ногами вдруг превратился в иззубренный край полыньи, и она почти падала вниз, во тьму, в ледяную зимнюю воду.
— Всегда, — кивнул Дерек. — Я всегда делаю свою работу до конца. Поэтому меня и наняли сейчас. И я собираюсь разобраться во всем — тоже до конца. Знаешь, почему?
Анна не знала.
— Потому что мне всегда нужна правда, — ответил Дерек. — Правда и справедливость.
Анне захотелось рассмеяться. Не нужна ему никакая правда — он лишь хочет подняться, как можно выше, чтобы никогда не вспоминать об этом доме, истоптанном ковре, коробке дорогого чая на грубо сколоченной полке, своем сиротстве и подвале, в котором Ху-Шу перегрызает глотки детям. А если для того, чтобы подняться, надо будет убить ее и Джона — что ж, он убьет.