“Моим женихом”, — повторила Анна и спросила:
— Что с Дереком?
— Ничего, — ответил Джейкоб. — Сегодня он спас Гиневру В-тридцать и ее воспитанника от насилия, и Гиневра считает, что господин Тобби нам поможет.
Анна опустилась в кресло. Машинально отпила давно остывший кофе из чашки.
— Компромисс, — повторила она. — Вы ведь не отдадите принцу Эвгару базу данных моего отца. Джон сбросил ее кому-то перед тем, как уехать на север.
Джейкоб кивнул. Устроился в соседнем кресле с непринужденным видом светского щеголя, который зашел в гости к барышне.
— Не отдадим. Это единственная гарантия нашей безопасности. Но мы можем дать честное слово, что эта база больше никогда и нигде не всплывет.
— Что хотите взамен? — почему-то Анна сразу поверила, что арниэли сдержат данное слово. Все правильно, все так, как она читала в книгах, а Дерек наверняка повидал в жизни: сперва демонстрация возможностей — вброс компромата в прессу, а потом требования через выбранных переговорщиков.
Без требований все было бы бессмысленно.
— Признание, — сдержанно ответил Джейкоб, и Анна машинально отметила, что Джон сейчас бы выглядел взволнованным. А верстальщик — нет. Сидит в кресле, беспечно постукивает пальцами по подлокотнику. — В нас признают таких же людей, как вы. С такими же правами и обязанностями. Нам дадут возможность и дальше жить с людьми. Без преследований, без нападений, без этих рисунков на ладонях. Мы — такие же, как и вы, вот все, чего мы хотим.
Анна невольно рассмеялась. Это было потрясающе наивно. Верстальщик вопросительно поднял бровь.
— Вы не до конца понимаете человеческое общество, Джейкоб, — с искренним сочувствием сказала она. — Вы хотите равенства с людьми там, где равенство еще не доступно всем людям. У нас крепостное право отменили всего двадцать лет назад. У нас на юге еще держат рабов. Но и рабы, и бывшие крепостные, и их хозяева никогда не признают вас равными себе. Увы. Это, в каком-то смысле, последний оплот.
Анна вздохнула и добавила:
— Отец сотворил идеальных людей для идеального мира. Но мир, в котором мы живем, далеко не идеален.
Джейкоб нахмурился.
— Пусть так, — ответил он. — Мы, возможно, не понимаем до конца. Но мы поймем. Мы никогда не причиним вреда никому из людей. Мы хотим лишь жить в мире. Трудиться, творить, любить. Нас ведь для этого и создали. Давайте попробуем. Мы доверяем вам и господину Тобби. Поговорите с принцем.
— Какие гарантии? — спросила Анна. — Честное слово?
Джейкоб с достоинством кивнул. Анна с трудом сдержала усмешку.
— Знаете, есть такая гадкая фразочка: “Я своему слову хозяин: сам дал, сам и заберу”. Что, если вы передумаете? Выбросите базу моего отца в мир, если вам вдруг что-то не понравится?
Лицо Джейкоба обрело скульптурную четкость черт — сейчас он выглядел, как человек, которого оскорбили до глубины души.