Игра

Я смотрела ему вслед, чувствуя, как вскипают в глазах слёзы. Почему-то знала, что так же близки, как этой ночью, мы с ним вряд ли будем когда-либо ещё, и это вызывало какую-то горчившую на языке досаду. Хотелось броситься следом, вцепиться в его плечи, развернуть к себе, всмотреться холодные в глаза… Попытаться объяснить, дать понять, приложить все силы для того, чтобы он проникся… Сделать всё, чтобы не дать ему шанса оставить меня…

Саша скрылся за поворотом.

Шмыгнула носом, вытирая мокрые щёки. Идиотка. Надо было правда попробовать…

Но теперь поздно.

Огляделась…

Примерно в полукилометре отсюда, на самом открытом участке рядом со стеной, окружающей территорию завода, виднелся силуэт Машки, гуляющей под камерами.

Твою ж мать… И рада её видеть, и дурой эту глупую девчонку обозвать хочется…

Потопала навстречу, пытаясь выстроить в голове план действий. Но после ночи в Сашкиной постели, сытной еды и мягкой чистой одежды мозг расслабился и размяк. И это дико раздражало в этот момент… Хотелось на раз воспользоваться полученными в будке охраны сведениями и информацией, сотворить что-то полезное, рассказать тому же Косте о том, что буквально в двух шагах от нас есть свет, фильтрованная вода и работающий холодильник… Однако я понимала, что Костя последний, с кем я поделюсь тем, где провела ночь. И как быть с Лидой я тоже пока не представляла…

Маша заметила меня, помахала рукой. Я видела, как она оглядывает последний раз камеры, обводит тоскливым взглядом пустырь, опускает голову, окончательно смирившись с тем, что сейчас вместо Серёжи ей придётся общаться со мной. Однако жалости к ней я почему-то не испытала.

Похоже, мы обе в достаточной мере не прочувствовали радость встречи…

— Неужели и ты у охотников побывала, Ин? — первый вопрос, который застенчиво задала Маша после приветствия, внимательно оглядывая мой внешний вид.

— Ну-у… Можно и так сказать, — я отвела взгляд, но тут же снова подняла голову, насмешливо глядя в её взволнованные глаза. — Но Сергея твоего там не встретила, не волнуйся.

Не заметить облегчение на её миловидное лице было просто невозможно.

— Да я и не думала ничего такого… — она даже покраснела, пряча улыбку.

Дурочка и есть…

Не сговариваясь, мы молча пошли в сторону дороги, думая каждая о своём. Мне вдруг впервые пришла в голову мысль о том, что рано или поздно мы здесь все друг друга возненавидим… Наверное, по-своему даже хорошо, когда есть какой-нибудь Костя или Макс, чьи решения можно без раздумий принимать на веру и которых можно в случае чего обвинить во всех неудачах и провалах, а не брать на себя ответственность за свои же косяки и ошибки. И плохо, когда мы все друг друга подозреваем чёрт знает в чём и за кусок хлеба готовы на всё… Сколько мы все ещё так продержимся, дружным коллективом? Пока есть страх и общие цели — да, естественно, мы вместе. Но потом, когда надежда сбежать отсюда начнёт таять… Что тогда? Война между своими? Ради чего? Не могу понять причину, но сейчас очень отчётливо чувствую эту неконтролируемую неприязнь ко всем участникам… И Машка её чувствует, я же знаю. Тошно…

— А что… Поесть не дали? — Маша повернула голову в мою сторону.

— Я не стала брать с собой… — я уклончиво пожала плечами, не глядя на неё. — Костя распсихуется… Не говори ему, Маш, ладно?

Машка наконец-то улыбнулась гораздо искреннее.

— Ла-адно, — она взяла меня под руку. — Тяжело с ними… С мужиками в смысле… Да, Ин?!