Игра

Дверь на улицу оказалась открыта. Костю с Максом неторопливо уводили двое охотников, при этом все четверо с нескрываемым любопытством смотрели на трахающуюся пару, явно медля и желая увидеть продолжение. Руслан сидел на корточках у стены, тяжело дыша и не спуская глаз с Кати. К Маше подошёл Сергей, потянул за руку, заставляя девушку подняться на ноги. Отвёл в сторону, что-то тихо с улыбкой шепча ей на ухо и при этом обнимая за талию так, что не оставалось ни малейших сомнений в том, чего он от неё хочет. И, судя по всему, раскрасневшаяся Машка была только рада ответить на его грубоватую ласку прямо здесь же, в углу этого же самого холла…

— Может, попробуем уйти? — в тихом шёпоте Ольги слышался взволнованный страх.

Я подняла глаза на оставшуюся приоткрытой дверь — всего каких-то десять-пятнадцать метров…

Грустно усмехнулась, бросая последний взгляд на мужа. Мне, пожалуй, уже просто наплевать, даже если в меня сейчас разрядят автоматную очередь…

— Давай.

Совершенно не пытаясь двигаться незаметно, поднялась на ноги, хватая Олю за руку. Твёрдым шагом направилась к выходу…

Снаружи ярко светило солнце, реально ослепляя своим невозможным светом после сумрака холла. В лицо ударил свежий порыв ветра…

Почему-то сейчас, глядя на обшарпанные уродливые здания, высокую стену с колючей проволокой, зелёную колышащуюся траву, далёкое голубое небо, я внезапно на несколько мгновений ощутила себя живой… По-настоящему живой, способной чувствовать колоссальную душевную боль… Но от этой боли не было жутко, от неё почему-то было спокойно и светло. Не существовало ни злости, ни обиды. Осталась тупая опустошённость и какая-то невероятная непривычная усталость…

*31*

— Следующей, наверное, буду я… Или ты… — безжизненный обречённый шёпот Оли, раздавшийся за спиной, вывел меня из прострации.

Я повернула голову, бросая на женщину сторонний взгляд — подавлена, испугана, но держится. Скорее всего, она права — нас осталось всего двое, и в другой раз охотники, возможно, придут уже за нами…

Однако сейчас я, пожалуй, не готова слушать чужие страхи и переживать по этому поводу, сочувствовать, подыскивать слова. Мне хочется остаться одной… Хочется что есть мочи кричать в бездонную пустоту, расцарапать горло, охрипнуть, сорвать связки, захлебнуться кровавой слюной и наконец осознать, что всё произошедшее можно пережить. Хочется бежать пока хватает сил, пусть даже по этому чёртовому замкнутому кругу, а после упасть в траву и, жадно хватая воздух, понять, что всё осталось позади, и можно наконец успокоиться. Хочется вцепиться Тёмке в лицо обломаными ногтями и навсегда оставить на его коже глубокие рваные шрамы в память о себе…

— Оль… Ты иди… — я поджала губы, опуская взгляд. — Там Лёха один, переживает небось…

Ольга схватила меня за руку, мгновенно теряя самообладание и с ужасом распахивая глаза.

— А ты? Ты что, Ин?!

Я в ответ лишь выдавила кривую усталую улыбку.

— Я чуть позже приду… Мне нужно кое-что проверить. Тем более, чего волноваться, если все охотники сейчас здесь? — я только сейчас осознала тот факт, что это действительно огромный плюс для нас. — Можно вообще не опасаться ничего какое-то время…

Оля хотела что-то возразить, но передумала. Вздохнула, проникновенно глядя мне в глаза, которые я старательно отводила.

— Ты только недолго, Инна, — она всхлипнула, и в её голосе непроизвольно проступили просящие интонации. — И будь, пожалуйста, осторожнее…

— Ты тоже, Оль, — я погладила её по плечу, почему-то не чувствуя ничего, кроме тупого желания избавиться побыстрее от её общества. — Я быстро, не переживай.