Сахар со стеклом

Дорога в раздевалку, забитую фигуристками, заняла меньше минуты.

- Ты за коньками смотри внимательно, уверена, что здесь есть те, кто не побрезгует воспользоваться любой возможностью, - громко, так чтобы услышали все в небольшой комнате, сказала она напоследок, и больше мы до выхода на лёд не общались.

Как я и предполагала, шатенка занималась здесь: у нее была собственный шкафчик. Еще пару девушек владели недвижимостью в этой раздевалке, а все остальные были приезжие, как и я. Знакомиться с кем-то в мои планы не входило, но существо, которое возникло у меня под боком, просто не имело понятия, что означает держать рот на замке. Я бы и не слушала ее щебет, если бы не одно но... девушка с очень короткой стрижкой, которая едва позволяла ей собирать темные волосы в хвост, была жительницей столицы, а значит источником ценной информации.

- Когда ты успела познакомиться с Алиной? Ведь она практически ни с кем не общается, - Рита покачала головой, даваясь диву.

- А я тоже практически ни с кем не общаюсь! - коротко ответила я, сосредоточившись на шнуровке.

- Эй, подвинься! - услышала я и подняла голову, чтобы посмотреть на чье воспитание родители в детстве положили болт. Слова были адресованы Алине, поэтому я с интересом наблюдала за ее последующей реакцией.

- А коньки тебе не заточить? - девушка встала, с грохотом закрывая дверцу шкафа.

- Алина, извини, я тебя не узнала! - испуганно глядя на знакомую и не понимая, как дальше вести себя, сказала фигуристка.

- Поздно оправдываться! Лучше бы ты так на льду работала, как своим языком! - всё-таки разница между нами была: если ко мне окружающие не знали, как подступиться, считая высокомерной, то шатенку просто побаивались.

Глава 4

На закрытой ледовой арене многолюдно, шумно. Трибуны заняты хоккеистами, которые остались после тренировки в ожидании зрелищного представления. Члены жюри, седовласая подтянутая бабуля Жарова и двое мужчин, лица которых издалека разглядеть я не могу, не против такой компании. Замбони, то есть ледовый комбайн, который все называют в честь изобретателя, заканчивает нелёгкое дело. Во-первых, после утреннего побоища с клюшками лед нужно обновить. Во-вторых, для хоккеистов он должен быть жестким, так как нагрузка на него больше, а для фигуристов - мягкий, чтобы не кололся. Зигзаги, прыжки и вращения беспощадно его крошат, а вереница девушек, которые будут показывать лучшее, что умеют, кажется бесконечной.

Оглядываюсь на новых знакомых: Рита держит руки на коленях, пытаясь унять дрожь, Алина наоборот сидит на лавочке в расслабленной позе и лениво изучает ленту в Instagram, показывая всем своим видом, что никаких сомнений по поводу отбора у нее нет - ее уверенность в успехе не знает границ.На секунду ловлю себя на мысли, что завидую спокойствию соперницы. Вспоминаю, что моя фамилия стояла в начале списка, и невольно напрягаюсь еще больше. На лед мне выходить не страшно, но нужно знать заранее, какая я в очереди, чтобы успеть настроиться - у меня этот процесс занимает некоторое время.

Как только ледовар едет с поля, Жарова берёт слово, чтобы всех поздравить. Ничего нового в её речи я не услышала, но энергия, излучаемая этой сильной женщиной, может сбить с ног кого угодно. Останавливаю внимание только на одном - конкурс сегодня заключается в импровизации. С трибун раздаются аплодисменты, парни по привычке стучат клюшками об пол или о бортик катка, создавая особую атмосферу. Первый этап моего освобождения от отцовского ига объявляется открытым. Жарова зачитывает список пяти участников, которые начнут, и я слышу свою фамилию - Королёва завершает. Очень хорошо, может еще на пары успею - результаты все равно объявят не раньше завтрашнего дня.

Алина катается передо мной, и от её грации захватывает дыхание. У нее есть именно та плавность движений, о нехватке которой мне постоянно толковала Ирина Владимировна. Она летает, чувствуя музыку, пропуская каждое движение через себя. Я в искреннем восторге от выступления девушки. Музыка останавливается, она выходит на поклон - и со всех сторон взрывается публика. Парням она нравится, конкурентки тоже не могут удержаться от положительных отзывов - хлопают лениво, но перешептываются с нескрываемой завистью. На лицах жюри довольные улыбки, вижу короткий, почти незаметный кивок Жаровой. То, что Алина Бондаренко будет в команде, сложно отрицать.

После такого выступления на лёд выходить не страшно, может в танцах и пластике я не такая искусная, но мой конек - делать акцент на технике. Сложность трюков, которые я могу выполнить, на голову выше, чем у многих здесь. О том, какая от этого польза в синхронном исполнении, где все должны откатать одну и ту же программу, я решаю подумать позже. Делаю шаг на лед и забываю обо всем - это мой условный рефлекс. Сейчас я не могу подвести тренера, которая все эти годы столько в меня вкладывала, не могу подвести свою мечту, не могу подвести саму себя.

Нина Игоревна смотрит на меня внимательно, будто пытается вспомнить, где видела раньше, а потом кивает, давая знак, что можно начинать. Выезжаю на середину и слышу мужской голос, обращающийся ко мне.

- А почему такой скромный наряд? - моё черное платье со вставками гипюровой сетки на плечах действительно выглядит неприметно после участниц, которые предпочли надеть шикарные костюмы для соревнований. Хочется сказать, что я сегодня собиралась на тренировку, а не на парадный выход с кучей зрителей, и вообще спасибо, что не в термокостюме заявилась, но благоразумно молчу.

- Решила не отвлекать блёстками внимание от своих прыжков! - отвечаю коротко, сдержанно, но с гордо приподнятым подбородком. Вижу, как уголки тонких губ Жаровой едва заметно дергаются вверх - мой ответ не оставил её равнодушной. Мужчина средних лет с залысинами на голове, услышав эти слова, наоборот, морщится, будто лимон укусил. Мое неприкрытое хамство он переносит с трудом, но удерживается от продолжения дискуссии. Спонсор невысокого роста с вялой мускулатурой, которую не скрывает даже деловой костюм, расположился на месте, специально отведенном для судей соревнований, и едва сдерживает нарастающую от холода дрожь по всему телу. Сразу заметно, что человек далек от ледовых видов спорта. Фанаты не приходят на длительные соревнования в тоненькой рубашке, а тех, кто решил приобрести команду по прихоти, мне уважать не за что. Я понимаю, что в этой жизни большинство вещей покупаются и продаются, и "кто платит, тот и музыку заказывает", но колкости в свой адрес терпеть не собираюсь.

- Начинайте! - наконец произносит его сосед, мускулистый крепыш с широкими, как у пловца, плечами, и раздаются первые аккорды мелодии. Ждать больше нечего: все решится прямо сейчас, на льду. На секунду опускаю веки, пытаясь пропустить музыку через себя, настроиться на ее волну, а после отталкиваюсь ребром лезвия и непринужденно скольжу по льду. Начинаю с простой перебежки спиной вперед, стараюсь объять пространство поля, подчинить его себе. Слушаю сильные такты. В голове созревает план действий для короткой программы, с разбега захожу на первый прыжок, отталкиваюсь зубцом правой ноги и отрываюсь от поверхности. Эффектный замах позволяет осуществить три оборота в воздухе. Приземляюсь на одну ногу, разводя руки в стороны, чтобы удержать равновесие, и делаю "ласточку". Чистое и правильное выполнение "лутца" на соревнованиях принесло бы мне не менее шести баллов. На этом я не останавливаюсь, делая в связке с прыжком следующий, попроще, а затем ещё один - такая связка или каскад - обязательный элемент короткой программы. Показывать свой максимум, я не собираюсь - должна остаться хоть какая-то загадка, а вот удивить в конце тройным "акселем", который не удался на чемпионате, теперь могу. Искренне улыбаюсь, аккуратно приземлившись на опорную ногу, и слышу восторженные возгласы с трибун, которые радуют мое эго. Знаю, что из присутствующих выполнить его не способен никто, даже титулованная Жарова. Откатав импровизированную программу, я двинулась к выходу из льда, собираясь уступить место следующей девушке. Надеясь, что главная судья заинтригована моим выступлением, взглянула на женщину, но она в мою сторону даже не смотрела, черкая что-то в блокноте. Сердце на долю секунды остановилось. Неужели я так позорно просрала свое место?

Ступив за периметр поля, отделенного балюстрадой, я оказалась на небольшом подъеме с ковровым покрытием, який вёл прямо в коридор. Такое покрытие было на всём пути от раздевалки до кромки льда, чтобы лезвие не скользило и не царапало пол. Без защитных чехлов я ходила редко, но сейчас выбора не было, они остались на другом конце поля. В нескольких метрах ждала Алина, которая осталась посмотреть на меня.