«Утверждая, что природа снабдила хлеб столь прочною действительною ценностью, что она не может быть изменена простым изменением денежной цены его, д-р Смит смешивает ценность потребления хлеба с меновою его ценностью. Один бушель хлеба прокормит одинаковое количество людей как во время голода, так и во время изобилия хлеба; но бушель хлеба обменивается за большее количество предметов роскоши и удобства, когда хлеба мало, чем когда его много, и землевладельцы, располагающие излишком пищи, станут во времена недостатка в хлебе более богатыми людьми: они обменяют свой излишек за большую ценность других жизненных удовольствий, чем в том случае, когда хлеб находится в большем изобилии. Итак, неправильно, след., заключать, что если премия причиняет увеличение вывоза хлеба, то она не причиняет также и действительного возвышения цены».
Вся совокупность аргументов Буханана об этой части вопроса о премиях кажется мне совершенно ясною и удовлетворительною.
Но относительно влияния возвышения цены труда на мануфактурные товары мнение Буханана, если не ошибаюсь, так же неправильно, как и мнение Смита и автора статьи «Эдинбургского обозрения». Исходя из своей особенной точки зрения, на которую указано мною в другом месте, он полагает, что цена труда не имеет никакого соотношения с ценою хлеба и что, следовательно, действительная цена хлеба могла бы возрастать и действительно возрастала бы, не действуя на цену труда; но если бы труд подвергался ее действию, то Буханан согласился бы с Ад. Смитом и автором статьи «Эдинбургского обозрения», что возрастала бы также и цена мануфактурных товаров; я не вижу, однако, каким образом установил бы Буханан различие между подобным возвышением цены хлеба и падением ценности денег, или как мог бы он прийти к каким-либо иным заключениям, кроме тех, которые сделал Ад. Смит. В примечании к стр. 276, I т. «Богатство народов» Буханан делает следующее замечание:
«Но цена хлеба не регулирует денежной цены всех других составных частей сырого продукта страны. Она не регулирует ни цены металлов, ни различных других полезных предметов, каковы уголь, дерево, камень и пр.; она не регулирует также ни цены труда, ни цены мануфактурных предметов, так что премия, насколько она увеличивает цену хлеба, несомненно, является действительною выгодою для фермера. Итак, значение ее может оспариваться не по этой причине. Следует допустить и то, что она поощряет земледелие, возвышая цену хлеба; и в таком случае вопрос сводится на то, должно ли быть поощряемо ею земледелие?»
Итак, согласно Буханану, премия представляет действительную выгоду для фермера, потому что она не возвышает цены труда; но если бы она возвышала, то она возвысила бы соответственно и цену всех других предметов и, след., не давала бы земледелию никакого особенного поощрения.
Следует, однако, сознаться, что премия за вывоз какого-нибудь товара стремится несколько понизить ценность денег. Все, что облегчает вывоз, стремится к накоплению денег в стране, и – наоборот – все, что затрудняет вывоз, имеет стремлением уменьшить количество их. Общее действие налогов имеет тенденцией чрез увеличение цены обложенных товаров уменьшать вывоз их и, след., затруднять прилив денег; на этом же самом основании премия поощряет прилив денег. Это разъяснено полнее в общих исследованиях о налогах.
Несправедливые последствия меркантильной системы были вполне изложены Ад. Смитом; любимым делом этой системы было возвышать цену товаров на внутреннем рынке через воспрещение иноземного соперничества. Но система эта была не более несправедлива относительно земледельческих классов, чем относительно всякой другой части общества. Принуждая капитал направляться по таким каналам, куда он не стал бы притекать в противном случае, она уменьшала всю сумму произведенных товаров. Хотя и постоянно более высокая цена поддерживалась не редкостью предметов, а трудностью производства, и, след., хотя продавцы подобных товаров продавали их дороже, но они переставали продавать их после того, как требуемое количество капитала было употреблено на производство их с более высокою прибылью[48].
Сами мануфактуристы в качестве потребителей платили добавочные цены за такие товары, и, след., несправедливо сказать, что «возвышение цены, причиненное законами о корпорациях и высокими пошлинами на ввозимые иностранные товары, всегда, в конце концов, уплачивается землевладельцами, фермерами и работниками страны».
Замечание это тем более необходимо сделать, что в настоящее время на авторитет Смита ссылаются землевладельцы в пользу подобных же высоких налогов на ввоз хлеба. Вследствие того что издержки производства, а чрез их посредство и цены различных мануфактурных товаров возвысились для потребителя от ошибки законодательства, страна под предлогом справедливости призывается спокойно подчиниться еще новым требованиям. Так как все мы платим уже прибавочную цену за холст, муслин и хлопок, то находят справедливым, чтобы мы платили дороже и за хлеб. Так как нам помешали воспользоваться наибольшей суммой продукта, приходящейся на нашу долю мануфактурного труда в общем распределении всемирного труда, то нам следует наказать еще себя уменьшением производительной силы общего труда в предложении сырого продукта. Было бы гораздо разумнее признать заблуждения, которым ложная политика заставила нас подчиниться, и немедленно же приступить к постепенному переходу к здравым принципам всеобщей свободной торговли[49].
«Я имел уже случай заметить, – говорит Сэй, – рассуждая о том, что называется несоответственным именем торгового баланса, что купцу выгоднее вывозить за границу драгоценные металлы, нежели всякие другие товары, и что в интересе самого государства дать ему возможность вывозить их, потому что государство выигрывает или теряет единственно через посредство своих подданных; что же касается иностранной торговли, то более выгодное для отдельного лица более выгодно и для государства, так что, установляя препятствия к вывозу драгоценных металлов, которым были бы расположены заняться граждане, государство принуждает их только заменить этот предмет другим товаром, вывоз которого менее выгоден и для отдельного лица, и для самого государства. Но следует заметить, что я говорю только «что касается иностранной торговли», ибо прибыль, получаемая купцами от торговли их с земляками, точно так же как прибыль их, получаемая от исключительной колониальной торговли, не вся представляет выигрыш для государства. В торговле между отдельными лицами одной и той же страны единственный выигрыш представляет произведенная ценность потребления: la valeur d’une utilite produite»[50].
Я не могу заметить разницы, уставляемой здесь между прибылью от внутренней и от заграничной торговли. Всякая торговля имеет назначением увеличивать количество произведений. Если для покупки бочки вина я мог бы вывезти слитки, которые были куплены мною за ценность продукта 100 дней труда, а правительство, запретив вывоз слитков, принудило бы меня купить вино за товар, приобретенный мною за ценность продукта 105 дней труда, то продукт 5 дней труда потерян для меня, а чрез меня и для государства. Но если бы сделки этого рода происходили между отдельными лицами в различных провинциях одной и той же страны, то не только отдельное лицо, но через него и страна одинаково были бы в выигрыше, если бы не стеснялся выбор лица относительно товаров для уплаты за его покупки, и они понесли бы одинаковую потерю, если бы правительство принуждало их покупать наименее выгодный товар. Если мануфактурист может обработать с помощью одного и того же капитала более железа там, где уголь находится в изобилии, нежели там, где его мало, то страна будет в выигрыше на всю разницу. Но если бы угля везде было недостаточно и он ввез бы железо и приобрел бы это добавочное его количество за производство мануфактурного товара при помощи того же капитала и труда, то он точно так же оказал бы услугу стране в размере всего прибавочного количества железа. В 6-й главе этого сочинения я старался показать, что всякая торговля, иностранная или внутренняя, выгодна увеличением количества, а не ценности продуктов. Мы не будем иметь большей ценности, все равно, отправляем ли мы наиболее выгодную внутреннюю и внешнюю торговлю, или же, вследствие стеснений от запретительных законов, мы поставлены в необходимость довольствоваться наименее выгодною. Уровень прибыли и произведенной ценности будет один и тот же. Выгода всегда сводится на то, что Сэй ограничивает, кажется, одною внутреннею торговлей; в обоих случаях весь выигрыш является в виде ценности utilite produite.
Глава XXIII. О премиях за производство
Небесполезно будет рассмотреть здесь действие премии за производство сырого продукта и других товаров ввиду исследования применения тех начал, которые я старался установить относительно прибыли с капитала, разделения ежегодного продукта земли и труда и относительных цен мануфактурных товаров и суровья. Предположим прежде всего, что все товары облагаются налогом в тех видах, чтобы доставить правительству фонд для установления премии за производство хлеба. Так как ни одна часть подобного налога не была бы правительством израсходована и так как все, полученное от одного класса народа, возвращалось бы к другому, то народ, взятый коллективно, не стал бы ни богаче, ни беднее от подобного налога или премии. Охотно согласятся с тем, что налог на товар, создающий фонд, увеличил бы цену обложенных им товаров; уплате этого налога способствовали бы, следовательно, все потребители подобных товаров или, иными словами, вследствие увеличения естественной и необходимой цены последних возросла бы и рыночная их цена. Но та же самая причина, которая возвысила бы естественную цену этих товаров, понизила бы естественную цену хлеба; до уплаты премии за производство фермеры получали такую цену за свой хлеб, какая была необходима для возмещения их ренты и расходов и для доставления их прибыли общего уровня; по уплате прибыль их была бы выше этого уровня до тех пор, пока цена хлеба не уменьшилась бы на сумму, по меньшей мере равную премии. Итак, следствием налога и премии было бы возвышение цены товаров на сумму, равную возложенному на них налогу, и понижение цены хлеба на сумму, равную уплаченной премии. Следует заметить также, что в распределении капитала между земледелием и мануфактурами не произошло бы никакого прочного изменения, ибо, за отсутствием какого бы то ни было изменения в сумме капитала и в населении, спрос на хлеб и на мануфактурные товары оставался бы совершенно одинаковый. Прибыль фермера не была бы выше общего уровня после упадка цены хлеба; точно так же и прибыль мануфактуриста не стала бы ниже после возвышения цены мануфактурных товаров. Итак, налог не имел бы следствием ни увеличения затраты капитала в земледелие, ни уменьшения затраты его в мануфактуры. Но какому влиянию подверглись бы интересы землевладельца? В силу того же начала, по которому налог на сырой продукт понизил бы хлебную поземельную ренту, оставляя без изменения денежную ренту, премия за производство, представляющая прямую противоположность налогу, возвысила бы хлебную ренту, оставляя без изменения денежную. При одной и той же денежной ренте землевладелец платил бы дороже за свои мануфактурные товары и дешевле за свой хлеб; и так он, вероятно, не стал бы ни богаче, ни беднее.
Но оказала ли бы подобная мера какое-нибудь влияние на задельную плату, это зависело бы от того, столько ли платит рабочий при покупке товаров в виде налога, сколько приобретает вследствие премии от низкой цены своей пищи. Если бы оба эти количества были равны, то задельная плата продолжала бы оставаться без изменения; но если бы обложенные товары не входили в состав потребления рабочего, то задельная плата его упала бы, а предприниматель его был бы в барышах на эту разницу. Но это не было бы действительной выгодой для последнего; уровень его прибыли действительно увеличился бы, как и от всякого другого понижения задельной платы; но в той пропорции, в какой рабочий способствовал бы менее уплате фонда, из которого уплачивалась премия (а эта премия, как следует помнить, должна быть взыскана), предприниматель его должен способствовать этой уплате больше; иными словами, предприниматель способствовал бы в такой мере уплате налога своим расходованием, сколько приобретал бы от действия премии и от возвышения уровня прибыли вместе. Более высокую прибыль он получает для возмещения за свой платеж не только собственной своей доли налога, но также и доли своего рабочего; вознаграждение, получаемое им за долю его рабочего, проявляется в уменьшении задельной платы или – что то же самое – в увеличении прибыли; вознаграждение же за его собственную долю представляет уменьшение цены потребляемого им хлеба, порожденное премией.
Здесь будет уместно обратить внимание на различное действие, производимое на прибыль изменением в действительной, трудовой или естественной ценности хлеба и изменением в относительной ценности хлеба вследствие установления налогов и премий. Если цена хлеба понизилась вследствие изменения цены его, выраженной в труде, то не только изменится уровень прибыли с капитала, но и положение капиталиста улучшится. При более значительной прибыли он, однако, не станет платить дороже за предметы, на которые расходуется его прибыль; но этого не случится, как мы уже видели, когда понижение причиняется искусственно премией. При действительном падении ценности хлеба, происходящем от того, что на производство одного из важнейших предметов потребления человека стало требоваться меньше труда, труд становится более производительным. При помощи того же капитала употребляется тот же труд, и в результате является увеличение количества продукта; не только каждый капиталист будет иметь более значительный денежный доход при употреблении того же самого денежного капитала, но также при расходовании денег он доставит ему большее количество товаров, след., увеличится сумма его удовольствий. В случае установления премии, выгода, происходящая для него от падения ценности одного товара, уравновешивается невыгодою уплаты гораздо более высокой цены за другой товар; он получает более высокую прибыль, чтобы быть в состоянии уплатить эту более высокую цену, так что состояние его, хотя и не приходит в упадок, но и не улучшается нисколько: получая более значительную прибыль, он не располагает большим количеством продукта земли и труда страны. Когда падение ценности хлеба порождается естественными причинами, оно не уравновешивается возвышением других товаров; напротив того, ценность их уменьшается вследствие уменьшения ценности сырого материала, из которого они приготовляются; но когда упадок ценности хлеба производится искусственно, он всегда уравновешивается действительным возвышением ценности некоторых других товаров, так что если хлеб покупается дешевле, то другие товары покупаются дороже.
Итак, вот лишнее доказательство в пользу того, что из налогов на предметы необходимости не вытекает никаких особенных неудобств, что касается возвышения ими задельной платы и понижения уровня прибыли. Прибыль действительно понижается, но не более как на сумму доли участия в налоге рабочего, которая непременно должна быть уплачена или предпринимателем, или потребителем продукта труда рабочего. Вычтете ли вы 50 ф. в год из дохода предпринимателя или присоедините 50 ф. к цене потребляемых им товаров, это не будет иметь никаких других последствий ни для него, ни для общества, кроме того, что может одинаково подействовать на все другие классы. Если эта сумма будет присоединена к цене товара, то скупец может обойти налог воздержанием от потребления; если же она будет непосредственно вычтена из дохода каждого, то скупой не будет в состоянии избежать уплаты своей справедливой доли участия в государственных тягостях.
Итак, премия за производство хлеба не произвела бы никакого действительного влияния на годичный продукт земли и труда страны, хотя и могла бы сделать хлеб относительно дешевле, а мануфактурные товары относительно дороже.
Но предположим, что приводится в действие мера противоположная, что с хлеба взимается налог в видах образования фонда на составление премии в пользу производства других товаров. Очевидно, что в таком случае хлеб был бы дорог, а мануфактурные товары дешевы; цена труда оставалась бы прежняя, если бы рабочий выигрывал от дешевизны товаров ровно столько, сколько он теряет от дороговизны хлеба; но если бы это было не так, то задельная плата возросла бы, а прибыль упала бы, между тем как денежная рента продолжала бы оставаться прежняя; прибыль упала бы потому, что, как мы уже разъяснили, именно таким путем взносил бы предприниматель долю участия в налоге своего рабочего. Увеличение задельной платы вознаграждало бы рабочего за налог, взносимый им в более высокой цене хлеба; но если бы он не расходовал ни одной доли своей задельной платы на мануфактурные товары, то он не получил бы никакой части премии; вся премия поступила бы в пользу предпринимателей, а налог был бы уплачен частью рабочим; но в виде задельной платы рабочий получил бы вознаграждение за это увеличение возлагаемых на него тягостей, и, таким образом, уровень прибыли был бы понижен. И в этом случае была бы установлена сложная мера, остающаяся без всяких последствий для нации.
При рассмотрении этого вопроса мы намеренно оставляли без внимания действие подобной меры на внешнюю торговлю; мы, так сказать, предположили, что речь идет об острове, не состоящем ни в каких торговых сношениях с другими странами. Мы видели, что при неизменном спросе страны на хлеб и на товары, какое бы направление ни приняла премия, не явилось бы ни малейшего искушения к переводу капитала из одного помещения в другое, но это было бы иначе, если бы существовала внешняя торговля и если бы эта торговля была свободна. Изменяя относительную ценность товаров и хлеба, производя столь могущественное действие на их естественные цены, мы сообщили бы значительный толчок вывозу тех товаров, естественные цены которых понизились, и такой же толчок ввозу тех, естественные цены которых поднялись; подобная финансовая мера могла бы совершенно изменить естественное распределение помещений хотя и к выгоде иноземцев, но зато к разорению той страны, которая придерживалась бы столь нелепой поли-тики.
Глава XXIV. Учение Адама Смита о поземельной ренте
ebooksa