Около этого времени «авиньонское пленение» стало обнаруживать свое неудобство в отношении к церковному государству. Климент VI путем купли у неаполитанской королевы Иоанны приобрел для Римского престола Авиньон (1348 г.). Лежавшее к востоку от города Венесенское графство также досталось папскому престолу уже по Парижскому миру 1229 г. от графа Раймунда Тулузского. В то время, как во Франции папская территория расширялась, в Италии владения папы терпели значительный урон. Во многих местах возвысились властители и сбрасывали с себя папское владычество. В самом Риме после ниспровержения аристократии приобрел власть в качестве народного трибуна Кола ди-Риенци (1347 г.). Хотя через семь месяцев он и пал, но время беспорядков еще не миновало. В начале правления Иннокентия VI (1353–1362 гг.) в лице Франца Баронцелли явился новый трибун. После его падения Кола опять занял место во главе правительства. Но его господство длилось столь же короткое время, как и в первый раз. Вспыхнувшее, вследствие его тирании, восстание вместе с правлением положило конец и его жизни. При таких обстоятельствах кардинал Альборнос увидел себя в необходимости прочнее водворить папское господство, что ему и удалось благодаря его проницательности и энергии. Его же мудрости папское государство обязано новым законодательным сборником, обычно называемым по его имени «Constitutiones Aegidianae» и просуществовавшим до начала XIX в.
Уже во время ближайшего понтификата не раз возникал вопрос о папском местопребывании. Изгнание длилось уже слишком долго. Кроме Франции повсюду видели в удалении папства из Рима нечто неестественное. Различные голоса настойчиво требовали возвращения пап в Вечный город. За это были император Карл IV, поэт Петрарка, св. Бригитта Шведская, после смерти своего супруга подвизавшаяся в Риме, и т. д. Урбан V (1362–1370 гг.) признал это прямо необходимым и покинул Авиньон (1367 г.). Так как он в конце своей жизни опять сюда возвратился, то зло продолжалось, и светскому господству пап в Италии не раз угрожала серьезная опасность. Управление легатов вызывало в церковном государства всеобщее недовольство, почему Флорентийская республика в собственных интересах пользовалась этим настроением, чтобы возбуждать обывателей его к мятежу. Наконец восстание охватило большую часть страны. Григорий XI (1370–1378 гг.), племянник Климента VI, вследствие этого принужден был бороться против этого всеми средствами. Он провозгласил анафему и интердикт над Флоренцией (1376 г.) и отправил в Италию отряд бретонских наемников. Более, однако, рациональным, чем все эти мероприятия, в это время было возвращение в страну. Этого решительно потребовала выступившая ныне в качестве посредника между спорящими сторонами св. Екатерина Сиеннская. Таковое состоялось осенью 1376 г. При обостренных отношениях обстоятельства долго не могли прийти в порядок и это тем более, что мирному настроению некоторое время усиленно мешали флорентийцы. Вследствие этого Григорий опять подумывал о возвращении в Авиньон, но этому помешала смерть, явившаяся прелюдией грядущего великого раскола.
Мнимая булла «Quia in futurorum» или «Ne praetereat» Иоанна XXII, которая отделяет Италию от Германской империи, есть не что иное, как разработанный в канцелярии короля Роберта Неаполитанского проект.
Со времени возвращения из Авиньона резиденцией пап делается Ватикан, а не Латеран, как было раньше.
§ 139. Великая схизма. Соборы Пизанский и Констанцкий
Предполагалась ли схизма или нет, но она действительно сделалась фактом. Ближайшие папские выборы не имели правильного течения. Римляне шумно требовали избрания своего земляка, по крайней мере итальянца. Огромная масса народа собралась ночью перед конклавом и криками выражала свое требование. Так как кардиналы не могли сговориться ни на одном кандидате из своей среды, то в первый же день (8 апреля) они избрали на папский престол архиепископа Бартоломея Приньяно Барского или Урбана VI (1378–1389 гг.), последнего папу, вышедшего не из св. коллегии. Избрание это не было провозглашено, потому что масса, в своем нетерпении, ворвалась в конклав. А так как в происшедшей свалке избранным был ошибочно сочтен кардинал римлянин Петр, то последнему ближе всего и была оказана подобающая есть. Между тем кардиналы обратились в бегство. Заблуждение вскоре разъяснилось и римляне остались довольны. Интронизация последовала на следующий день, а коронование на Пасху (18 апреля). Совершив церемонию, кардиналы не исправили дефекта, допущенного в суматохе, хотя фактически были на стороне Урбана. Еще более они обнаружили это, когда испрашивали от него благословение, посещали его консистории и т. д. Чего, в качестве необходимого условия законности, не было при избрании, то было восполнено таким образом последующим поведением избирателей. Отсюда восшествие на престол надо считать правомерным.
Однако Урбан обманул возлагавшиеся на него надежды. Вскоре он обнаружил чрезмерную ревность и властолюбие. Между тем такое поведение при тогдашнем положении, требовавшем сдержанности и осторожности, представлялось вдвойне опасным. Кардиналы, со своей сторон, не были столь самоотверженны, чтобы вынести его властный характер. А так как французами чрезмерно владели национальные и политические интересы, то неправильность при избрании дала повод к признанию этого избрания недействительным и производству новых выборов в Фонди неаполитанском (21 сентября). Папой был избран кардинал Роберт Женевский под именем Климента VII (1378–1394 гг.).
Шаг этот имел величайшее значение. С одновременным выступлением Климента и Урбана явилось двойное папство, одно с резиденцией в Риме, другое в Авиньоне, куда перебрался антипапа (1379 г.), когда борьба в Риме окончилась не в его пользу. При таких обстоятельствах церковь в своем послушании разделилась на две части. Франция, Савойя, Испания, Ирландия и некоторые германские государства признавали Климента, тогда как другие страны подчинялись Урбану. А так как оба папы взаимно анафематствовали друг друга и своих приверженцев, то все западное христианство оказалось под отлучением. Положение было столь же неестественно, как и неприлично. Требование к порядку тем скорее должно было возникнуть, что двойное содержание папского двора и политические предприятия пап налагали на христианство непомерную тягость и это тем более, что спор из-за апостольского престола имел своим последствием многократную борьбу из-за епископских кафедр и других церковных должностей. Генрих Лангенштейн (Epistula pacis 1379 г.) и Конрад Гельнгаузен (Epistola concordiae 1380 г.) в Париже рекомендовали немедленно в качестве спасительного средства созвание Вселенского собора. Университеты поддержали их предложение (1381 г.). Хотя с обеих сторон серьезно думали о его искоренении, тем не менее зло не только не остановилось в своем росте, но развивалось еще сильнее. Особенно затрудняло все дело неаполитанское королевство. Так как королева Иоанна присоединилась к антипапе, то Урбан провозгласил ей анафему и низложение, а корону пожаловал Карлу Дураццо, передавшему, в свою очередь, несколько городов королевства своему недостойному племяннику. Тогда Иоанна с целью укрепиться в своем положении, с согласия Климента VII и французского короля, усыновила герцога Людовика Анжуйского. Последний с большим войском предпринял поход в Нижнюю Италию. Одновременно с этим смута охватила весь понтификат. На место умершего выступил его сын Людовик II. Вскоре возникла вражда между Урбаном и Карлом (1385 г.). После смерти последнего (1386 г.) борьбу эту продолжал его сын Ладислав. К этому присоединились еще и дальнейшие осложнения. В виду его поведения, а также, пожалуй, по наущению Карла Дураццо, шесть кардиналов составили план учредить опеку над Урбаном. План этот, однако, не удался. Виновники были подвергнуты пытке и тюремному заключению и, наконец, казнены. При таких обстоятельствах смерть папы явилась единственным спасением. Но и это нисколько не изменило общего положения вещей. Тщетной оказалась надежда, что римские кардиналы откажутся от нового избрания и признают Климента VII. Уже несколько недель спустя в Риме был избран Бонифаций VII (1389–1404 гг.). Исполненный сознанием своей правоты он отверг всякую мысль о примирении. Отсюда виды на мир нисколько не улучшились. Только борьба из-за Неаполя была, наконец, ликвидирована, так как Ладислав примирился с Бонифацием и осилил своих противников.
В Авиньоне дела, однако, нисколько не стали лучше. После смерти Климента (1394 г.), несмотря на неоднократные представления не производить новых выборов, уже через 12 дней был избран папой кардинал Петр де-Луна под именем Бенедикта XIII. При своем вступлении в конклав он дал присягу прочим кардиналам всеми силами способствовать единению церкви и в интересах унии пожертвовать даже собой, если того пожелает большинство кардиналов. Обещание это вызвало самые живые переговоры. Но поведение папы нисколько не соответствовало тому, чтобы осенью 1398 г. отказаться от власти над Францией, Кастилией и Наваррой, отпустить от себя всех кардиналов и заключиться в своем дворце. Субтракция, как назвалась эта мера, не могла, конечно, рассчитывать на прочность, так как повсюду имела столь же многочисленных противников, сколь велики были затрагиваемые ею интересы. Вследствие этого отдельная власть его опять весной 1403 г. была восстановлена. Бенедикт, который незадолго до этого вырвался на свободу из-под своего ареста и покинул Авиньон, чтобы больше сюда не возвращаться, со своей стороны сделал новые шаги навстречу унии и, наконец, отправил для переговоров посольство в Рим (1404 г.). Его противник должен был лично встретиться с ним в безопасном месте или представить вопрос о закономерности его понтификата на рассмотрение третейского суда. Предложение это в Риме было отклонено, так как грубое выступление послов нисколько не гарантировало его исполнения. Бонифаций умер спустя несколько дней. При его преемнике Иннокентии VII (1404–1406 гг.) разыгравшиеся в Риме споры на некоторое время оттеснили на задний план все другие интересы. Положение было тем более печально, что с низложением императора Венцеля и возвышением Рупрехта Пфальцкого (1400–1410 гг.) к церковному расколу на некоторое время присоединился политический в империи.
Более благоприятные горизонты открылись, когда на Римский престол был избран кардинал Анжело Коррарио под именем Григория ХII (1406 г.). Он более серьезно, чем все его предшественники, отнесся к мысли о добровольном отречении от понтификата в пользу восстановления церковного единства. Тотчас же после избрания он вступил в переговоры с Бенедиктом и по предложению Марсилия (1407 г.) оба папы для совместных переговоров должны были съехаться в Савоне. Буря успокаивалась. Во многих местах стало легче дышать. Непоправимый раскол, казалось, приближался к концу. Неодобряемый своими честолюбивыми родственниками и королем Ладиславом Неапольским, которому уния причиняла беспокойство за его корону, Григорий доехал только до Лукки. Беденикт со своей стороны навстречу ему выехал до Порто-Венере. Дальше никто из них не желал идти ни на шаг. Окончание раскола опять уходило в необозримую даль, когда явилось событие, давшее всему этому делу более серьезный оборот. Кардинальские промоции, отмененные тогда Григорием, поссорили его со своими кардиналами и этот разрыв должен был послужить началом к дальнейшему единению. Римские кардиналы при таких обстоятельствах съехались с противной партией, чтобы для прекращения раскола составить в 1409 г. Вселенский собор в Пизе. В интересах дела решили привлечь к этому обоих пап. Но еще прежде, чем получить приглашение на предстоящий собор, они сами со своей стороны созвали соборы: Григорий в Цивидале у Аквилеи, а Бенедикт в Перпиньяне. Вследствие этого оба они, как выступавшие против положения веры об «una sancta acclesia», были низложены, как явные схизматики и еретики, причем папой был избран кардинал Петр Филарго, архиепископ Миланский, принявший имя Александра V (1409–1410 гг.).
Так как новый папа не был повсеместно признан, то раскол тем самым не кончился. Вместо единства ныне вместо двоевластия явилось троевластие, причем положение это продолжало оставаться и тогда, когда вместо Александра под именем Иоанна XXIII водворился новый папа Балтасар Косса. Поведение кардиналов в этом деле было, однако, весьма знаменательно. Сделанный шаг был весьма серьезной демонстрацией против схизмы, почему, когда он был вновь возобновлен, то дело увенчалось в сущности полным успехом. Совершилось это на 16 Вселенском соборе. Последний заседал с осени 1414 г. до весны 1418 г. в Констанце и был наиболее многочисленным собором, какой только знает история, представляя в известном смысле конгресс всего Запада. Значение его было тем больше, что раскол в империи в это время закончился. Вследствие этого первый государь христианства оказался в положении выполнить с большим достоинством выпавшую на его долю задачу, как высший защитник церкви.
Иоанн XXIII сам явился на собор, лелея надежду, что он будет со стороны собора утвержден в своем достоинстве. Дело приняло, однако, другой оборот. Так как Григорий и Бенедикт не признали постановления Пизанского собора, то были предприняты дальнейшие попытки добиться от них уступки. Но они согласились пойти этому навстречу только при условии, что то же сделает и третий папа. Отсюда явилась прямая необходимость также и его отречения. Короткое время спустя против него был опубликован пространный обвинительный акт. Дальше со всех сторон послышались голоса, что ввиду всего происшедшего Иоанн не может быть более избран. При таких обстоятельствах он бежал из Констанца в то время, когда его союзник герцог Фридрих Австрийский отвлек внимание города устройством турнира. Несомненно, целью его было желание сорвать собор. Папа обманулся в своих ожиданиях и к собственной невыгоде изменил способ голосования. С целью уничтожить перевес голосов многочисленных итальянских епископов, он предложил голосование по нациям, причем внутри каждой нации предоставил право голоса не только прелатам, но также представителям капитулов и университетов и послам государей. Расчет был ошибочен. Бегство возбудило сильное волнение. Собор, однако, не разъехался. Старания императора Сигизмунда и некоторых других духовных прелатов удержать собор увенчались успехом. Вместе с тем, с целью предохранить его от дальнейших аналогичных шагов Иоанна, тотчас было сделано соответствующее постановление: собор правомерно созван и открыт, удалением Иоанна или других прелатов он не распущен и, напротив, без всякой помехи может заниматься своим делом впредь до устранения схизмы и до окончательного реформирования церкви, как в отношении главы, так и членов, причем в случае надобности по собственной инициативе может быть перенесен в другое место (Sess. III). Он получил свою власть непосредственно от Христа и поэтому всякий христиан, а также и папа под страхом наказания должен повиноваться ему во всем, относящемся до поставленных им себе задач (S. IV–V). декрет вызвал различные суждения. Он совершенно не соответствовал тому правопорядку, который выработался в течение средних веков в отношениях между папой и собором. Но такая постановка вопроса была вызвана исторической необходимостью. После всех пройденных испытаний собор представлялся единственным средством к восстановлению церковного единства. А так как он был созван папой, то этого было достаточно для намеченной им себе цели, хотя бы он при этом простер свою власть даже над папством. Фактически в этом духе действовал уже Пизанский собор. Ныне же поведение Иоанна послужило поводом также и формально разъяснить дело. Декрет этот предохранил собор от роспуска и сделал возможным проведение поставленной ему задачи. Вместе с этим против Иоанна немедленно был начат процесс. Будучи обвинен в способствовании схизме своим постыдным бегством, в симонии и соблазнительной жизни, он был низложен (12 заседание 29 мая 1415 г.). После этого Григорий XII отказался добровольно от папской тиары (14 заседание от 4 июля 1415 г.). Надеялись, что также и Бенедикт III последует этому примеру. С этой целью император Сигизмунд поехал даже в Перпиньян, где он резидировал с 1408 г. Ввиду упорного отказа Бенедикта от отречения, против него был также начат процесс. Собор тем скорее мог перейти на этот путь, что испанские князья по Нарбонскому договору обязались поддерживать антипапу. Низложение его последовало летом 1417 г. Одновременно с этим на ближайшую осень были назначены выборы нового папы. Этому решению предшествовала долгая и упорная борьба. Сигизмунд и германцы настаивали, чтобы предварительно была проведена реформа церкви. Кроме того, возник вопрос об определении избирателей, вернее, о том, насколько избирательная коллегия должна быть усилена представителями наций. Но все эти притязания отпали, когда собор издал декрет, что будущий папа до роспуска собора должен провести реформу церкви. По второму вопросу согласились все на том, что коллегия кардиналов должна быть усилена тридцатью членами собора. Голоса всех сошлись на избрании папой кардинала Одо Колонна, принявшего имя Мартина V.
Из трех поставленных временем вопросов собор разрешил «causa unionis». Нельзя, однако, сказать, чтобы схизма была окончательно уничтожена. Бенедикт утвердился в горном замке Пенискола (между Террагоной и Валенсией), куда он переселился после Нарбонского договора. Когда же он в 1424 г. умер, то ему по требованию не благоволившего к Мартину V короля Аррагонского был найден преемник в лице Муноза Барселонского, сделавшегося антипапой под именем Климента VIII. Рядом с ним некоторыми из его кардиналов был поставлен новый антипапа Бенедикт XIV. Но число схизматиков в это время было не более 2000 человек. Климент VIII отказался вследствие этого от своего титула уже в 1429 г. Что касается другого антипапы, то он был настолько незначителен, что никто из современников не счел нужным что-либо о нем сообщить. Вследствие этого Бенедикт XIV бесследно исчез из истории.
По поводу требования поляков, чтобы собор осудил пасквиль Прусского доминиканца Фалькенберга против поляков, Мартин V в заключительном заседании в Констанце произнес знаменательные слова: он одобряет все решенное на соборе «in materiis concilialiter», но не «aliter nec alio modo». Слова не должны быть понимаемы в том смысле, будто папа хотел ими высказать свое отношение к собору во всей его совокупности. По этому вопросу официально Мартин V не высказывался.
§ 140. Соборы Базельский и Ферраро-Флорентийский. Схизма Феликса V
В декрете «Frequens» (S. XXXIX) Констанцкий собор сделал постановление, чтобы в дальнейшем Вселенские соборы собирались возможно чаще, именно два ближайшие самое большее через пять или семь лет, а последующие через каждые 10 лет. Согласно этому постановлению в 1423 г. открылся собор в Павии, перенесенный вскоре по случаю заразы в Сиену. Собор этот был немногочислен. Так как вопрос о реформе возбудил споры, то собор был весной 1422 г. закрыт, не достигши никаких ощутительных результатов. Ближайший собор состоялся в Базеле. Мартин в отношении его проявил небольшой интерес. Положение, которое заняли последние соборы в отношении папского авторитета, его, впрочем, немало беспокоило. Так как соборы повсеместно приобретали огромное значение, а сам он не мог всецело посвятить себя им, то он, при приближении срока, назначил председателем для Базеля кардинала Юлиана Цезарини. Все дальнейшее в виду его скорой смерти должно было перейти к его преемнику, каковым под именем папы Евгения IV (1431–1447 гг.) был избран кардинал Габриель Кондульмер.
Новый собор начал функционировать при более неблагоприятных обстоятельствах, чем предыдущие. Евгений все же утвердил председателя. Но одновременно с этим он говорил о великих изменениях, которые должны последовать в отношении собора. Вероятно, при этом он имел в виду договор, который еще его предшественник заключил с греками и согласно которому в одном из приморских городов Нижней Италии должен был состоять унионный собор. Но в Базель к назначенному времени явился всего единственный прелат, аббат Везелейского монастыря в Бургундии. Положение в городе и окрестностях было представлено папе в самом неблагоприятном свете прибывшим в Рим каноником Бопером Безансоном. Эти обстоятельства послужили папе поводом еще до истечения 1431 г. (18 декабря) распустить собор и в связи с делом греков назначить новый собор на лето 1433 г. в Болоньи. За четыре дня перед возвращением из крестового похода против гуситов кардинала Цезарини состоялось первое официальное заседание собора. Собор не желал оставлять неразобранные дела. Декрет о роспуске вызвал страшное подозрение, будто в Риме вообще не желают собора, который настаивал на необходимости проведения церковных реформ. Даже кардинал Цезарини сильным словом был убежден в необходимости отмены этого распоряжения. Собор в самом деле со всей решительностью уперся в своем положении. Чтобы предохранить себя от могущего быть нападения, он возобновил, между прочим, констанцкие декреты касательно превосходства собора над папой, причем это усиленно было поддержано князьями, главным образом Сигизмундом, особенно стремившимся в то время приобрести императорскую корону. Евгений уступил по всей линии. Так как ему не удалось провести Болонью, то он согласился на собор во всяком другом германском городе, в конце концов даже в Базеле, в чем он долгое время отказывал. И если он в интересах защиты своего верховенства для утверждения постановлений собора в начале употреблял слова «он желает и предписывает» (Volumus et mandamus) и «он желает и согласен» (volumus et contentamus), то в конце 1433 г., когда положение его в Риме пошатнулось, он принял формулу: «он решает и объявляет» (decernimus et declaramus), и наконец, согласился даже на безусловное признание собора. Конфликт этим закончился, и базельцы издали в ближайшее время целый ряд полезных реформе декретов. Впрочем, только немногие из них вступили в силу. Мир между папой и собором продолжался недолго. Причиной этого были некоторые соборные постановления, казавшиеся ему опасными. Особое неудовольствие Евгения возбудила отмена аннатов. Так как между самыми базельцами произошел разлад, потому что большинство желало продолжения собора видеть в Авиньоне, а меньшинство высказалось за какой-либо итальянский город, то положение папы в сравнении с предыдущим временем улучшилось. Евгений в 1437 г. (29 мая) утвердил постановление меньшинства, а когда собор привлек его за это к суду, то он его распустил (18 сентября). Цезарини убеждал как раньше папу, так ныне базельцев к уступчивости. Когда же его старания оказались тщетными, то он со своими единомышленниками, в том числе и с Николаем Кузанским, покинул собор, чтобы явиться на новый унионный собор в Италии. С его отъездом оппозиционная партия нисколько не изменила своего образа мыслей. Собор продолжался. Ближе всего он занялся процессом против Евгения.
Унионный собор между тем открылся в 1438 г. в Ферраре. Греки были на нем представлены в значительном числе. Кроме патриарха Иосифа Константинопольского, лично присутствовал также император Иоанн Палеолог. Переговоры велись с большим трудом. Собор несколько раз прерывался. Только опасность перед турками и надежда с помощью Запада отклонить угрожавшую от них опасность сдерживали греков. Согласно указанию своего императора они с самого начала отклонили всякие переговоры о догматических различиях. Когда же возник вопрос о «Filioque», то они ограничились указанием на недозволенность делать какие-либо прибавки к символу. Во Флоренции же, куда собор перебрался в 1439 г., они остановились исключительно на догматической стороне вопроса и после долгих прений в конце концов западное учение было признано истинным всеми, исключая Ефесского архиепископа Марка Евгеника. После этого перешли к дальнейшим спорным пунктам, чистилищу, началу «Visio beatific», употреблению опресноков в евхаристии, примату Римской церкви и т. д. После воспоследовавшего объяснения Евгением была, наконец, провозглашена уния в декрете «Laetentur coeli». Тем самым собор исполнил свою основную задачу. Главным образом, имея в виду базельцев, собор этот продолжил свои заседания также и после ухода греков, причем в это время были унированы армяне (осенью 1439 г.), иаковиты (1442 г.), месопотамцы между Тигром и Евфратом (1444 г.), халдеи (несториане) и марониты на острове Кипре (1445 г.). Со времени унии с последними иссякают известия о соборе. Впрочем, уже со второго года заседания его происходили более не во Флоренции, а в Риме. Когда Евгений в 1443 возвратился в город, из которого девять лет тому назад принужден был бежать по причине восстания, то он немедленно перенес в Латеран также и заседания собора.
Что касается одновременной деятельности Базельского собора, руководительство которым перешло ныне на Людовика Арльского, то он в начале 1438 г. наложил суспенз на Евгения. Вне собора этот акт не имел нигде никакого дальнейшего действия. Последняя схизма его своими печальными последствиями была еще слишком жива в памяти, чтобы новая могла рассчитывать на благоприятный прием. Некоторые государи открыто выступили против собора. При таких обстоятельствах великие державы того времени попытались выступить в роли посредников, именно французы на Буржесском соборе (1438 г.), а германцы на ближайших сеймах (Франкфурт 1438 г. и Майнц 1439 г.). Несмотря на это, конфликт все же продолжался. Базельцы в 1439 г. объявили Евгения IV схизматиком и еретиком, так как он противился Констанцким декретам (как определениям веры). Когда же он предал их анафеме, как еретиков, так как они желали догматизировать собственное своеволие, то базельцы в лице вдового герцога Амедея Савойского противопоставили ему антипапу Феликса V (1439–1449 гг.). Христианство, однако, все более склонялось к Евгению. Франция и другие государства тотчас же высказали ему свою покорность. За ними последовали Шотландия и Арагон (1443 г.), когда король Альфонс нанес окончательное поражение своему конкуренту на Неапольскую корону герцогу Рене Анжу (1442 г.) и папа после этой победы исполнил все его требования. При таких обстоятельствах немцы возобновили свои посреднические попытки и когда их предложение о созыве Вселенского собора, повторенное ими на Майнцском сейме 1441 г., было одинаково отклонено как в Базеле, так и Евгением, то они ближе заняли нейтральное положение. Впоследствии и они также перешли на сторону Евгения. Поворот произвел император Фридрих III (1440–1493 гг.). В 1445 г. он сблизился с папой, а его образ действий вызвал подражание со стороны всех других властителей. Еще весной 1446 г. курфюсты на франкфуртском сейме заняли угрожающее положение к Евгению, так как незадолго до этого он низложил двух их сочленов, архиепископов Кельнского и Трирского, за их участие в Базельском соборе. Однако уже осенью того же года, на ближайшем Франкфуртском сейме, два курфюста (Майнцский и Бранденбургский) и два епископа высказались за папу. Вскоре за ними последовала и большая часть других князей. Наконец в 1447 г. с папой окончательно примирились заключением Франкфуртского или Княжеского конкордата. Завершение этого дела последовало после смерти Евгения при ближайшем его преемнике Николае V (1447–1455 гг.), бывшем Томазо Парентучелли из Сарцана. Уже из предшествовавших переговоров выяснилось, что он в высокой степени сочувствовал этому делу. В 1448 г. был заключен Венский конкордат, чем было создано основание для примирения со всей нацией, так как этот договор мало-помалу был принят всеми князьями. Заключение мира имело свое значение также и для Базельского собора. Изгнанный из городов империи, собор перебрался в Лозанну (1448 г.), чтобы там после нескольких лет жалкого существования и при отсутствии с 1443 г. даже торжественных заседаний, вполне закончить свое существование признанием Николая V в 1449 г.
Опасность, которую для единства западного христианства создал конфликт между папой и собором, оказалась не без дурных последствий. Феликс V, получивший признание только в Савойе и в Швейцарии, был последним антипапой, так как вскоре церковные схизмы в связи с великим западным расколом совершенно прекратились. В то время, как единство на Западе было восстановлено, уния с Востоком прекратилась. Подобно ранее заключенной Лионской унии она не имела за собой никаких данных, которые гарантировали бы ей продолжительное существование. Единственно турецкая опасность в свое время принудила греков к уступке во Флоренции. Народ и клир на родине, исполненный фанатической ненависти к западным, решительно высказался против нее. Это должно было последовать тем вернее, что ожидания, с которыми она была заключена, не исполнились. Патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, изъявившие через представителей вначале свое согласие, уже через несколько лет от него отступились (1443 г.). Незадолго до своей кончины (1448 г.) то же сделал и император Иоанн Палеолог. И если его брат и преемник Константин XII возобновил единение, то еще неизвестно, что из этого вышло бы, так как 29 мая 1453 г. Константинополь попал в руки Магомета II. Одновременно с этим патриаршую кафедру занял также враждебный унии Геннадий.
ebooksa