Спасибо за науку! Буду пробовать, произносит служивый, выходит из камеры, затворяя за собой оббитую жестью дверь. Ночью этот боец открыл дверь в мою камеру и, ни слова не говоря, кинул на пол карцера чью-то сильно заношенную шинель...
На третий день моего пребывания под арестом с раннего утра стало слышно, как уличные репродукторы передают бравурные праздничные марши, затем стали передавать трансляцию с Красной площади о Первомайском параде. Неожиданно загремел дверной засов моей камеры и дверь открылась. На пороге стоял сержант и два красноармейца из караульной роты с винтовками в руках.
Арестованный Горский, с вещами на выход! произносит боец с сержантскими треугольниками на петлицах, очевидно старший или начальник караула.
Давай шевелись! сержант дублирует своё распоряжение.
Интересно, что ещё придумали эти... проверяльщики? это было первое, о чём я подумал, вставая из-за камерного столика. Куда ведёте? шагая по небольшому коридору, тихо спрашиваю сопровождающих меня конвойных.
Отставить разговоры! громко произносит боец, тот, который и дёт сзади и прикладывает меня прикладом винтовки в спину, так сильно, что ещё задавать вопросы, пропало желание.
Шли недолго. Меня доставили в знакомое здание управления лагеря, вместе с конвойными поднялся на второй этаж, немного прошли по коридору, у кабинета N 01 за спиной звучит команда - "Стой! Руки за голову! Встать лицом к стене!". После этих слов конвоир опять ощутимо чем-то ткнул меня в спину. Стою, держу руки за шеей, немного поворачиваю голову в сторону так, чтобы можно было разглядеть лицо конвоира, которому нравится раздавать людям подленькие удары и тычки. Узнал - это тот самый "друг", который встречал нас с поезда и ехал с нами в кузове грузовика. Он ещё предсказал, что все мы в скором времени поедем валить тайгу. Прежде чем пройти в начальственный кабинет успеваю тихо прошипеть:
А ты, "попка", ничего не попутал? Не зеков водишь! Можешь и ответить... При случае...
Молчать! Ещё слово и вреж... конвойный начинает говорить, но на полуслове умолкает, потому что его напарник успел доложить, что арестованный доставлен, прозвучит громкое слово "Вводите!" и уже надо вводить меня вовнутрь кабинета. Дверь открылась и я, получив в спину очередной тычок, буквально влетаю в большой светлый кабинет, едва не сбив на входе мужчину лет тридцати или чуть больше, в форме сотрудника НКВД, с эмблемой органов на рукавах рубахи. В малиновых петлицах всего по три кубика – всего младший лейтенант ГБ!
Неужели меня привели к самому начальнику лагеря Кий? пытаюсь угадать, к кому меня привели.
Проходите! Ваше имя Горский Владимир Вячеславович? спрашивает меня хозяин лагеря, предварительно разрешив войти в свой кабинет.
Так точно! отвечаю.
Меня зовут Александр Филатьевич, я начальник этого лагеря представляется младший лейтенант, затем протягивает мне свою руку для рукопожатия. Если честно, то от такого начальственного панибратства я немного растерялся! Представляю, как удивились оба моих конвоира, стоящих со своими винтовками у меня с обоих боков. Делаю шаг вперёд и крепко жму протянутую руку.
Конвой свободен! Можете идти в расположение, вспоминает начлаг и отпускает бойцов.
Бойцы спешно уходят, и мы остаёмся в кабинете одни. Младший лейтенант подходит к своему рабочему месту, берёт со стола несколько листов бумаги и начинает читать:
Товарищ Горский! Наши Органы разобрались в вашем непростом, я бы даже сказал, сильно запутанном деле. Все следственные действия в отношении ВАС прекращены. Вы свободны! Перед нашей Родиной Вы ни в чём не виноваты! Так считает товарищ Нарком НКВД, комиссар ГБ I-го ранга Лаврентий Павлович Берия и лично за ВАС ручается, как коммунист и Депутат Верховного Совета СССР! Я тоже искренне рад! громко зачитывает мне строки реабилитационной бумаги начальник лагеря. Этими словами он меня буквально ошарашил - из глаз невольно брызнули солёные слёзы радости и я, закрыв ладонями лицо, не в силах сдержаться, начал громко плакать...
Младший лейтенант подошёл к столу, на котором помимо нескольких телефонных аппаратов, лампы, письменных принадлежностей, бумаг и папок на подносе стоял графин с водой с тремя гранёными стаканами. Он взял графин и в один из стаканов налил почти по край воды.
Вот выпейте воды! Будет легче! с этими словами Кий протянул мне стакан, который я взял из его руки и стал пить, от волнения немного расплёскивая капли воды себе на грудь.
Вас восстановят в прежней должности, вернут специальное звание сотрудника ГБ, время, проведённое под следствием, будет зачтено в срок службы. По личному ходатайству Армейского комиссара I-го ранга Мехлиса Льва Захаровича, за бои на Карельском перешейке, Вы представлены к награждению правительственной наградой. Для устройства личных дел и поправки здоровья Вам предоставляется отпуск, сроком один месяц, с поездкой в лечебно-оздоровительный санаторий для сотрудников НКВД под Ленинградом. Там, на берегу Финского залива, пройдёте, полный курс реабилитации и восстановите силы. После отпуска дальнейшее прохождение Вашей службы будут решать в ОК УНКВД по Ленинграду и Ленинградской области, продолжал меня удивлять Александр Филатьевич.
Да, совсем забыл сказать - придётся дать подписку о неразглашении. Так положено! сказал, как отрезал, начлаг.
ebooksa