Торжествующий дух

4-го Сентября. Пятница. В 10 час. съехал на Графскую пристань с Дмитрием, Фредериксом и Дедюлиным[71], сел в мотор и отправился на 4-й баст[ион]. Осмотрел там памятники, возобновленные на месте каждой батареи, люнета и опорного пункта. Прошел до здания панорамы, где в настоящее время находится картина Рубо — взятие Ахульго[72]. Видел также памятник гр. Тотлебену — недавно освященный. Вернулся на Яхту в 16 ¼. Посетил с Алексеем крейсер «Память Меркурия». После завтрака роздал часы и сереб. рубли кондукторам, комендорам и минным унт. оф. за стрельбы в моем присутствии, также и гребцам моего катера. В 5 час. съехал на нем с Ольгой и Татьяной к морскому госпиталю, кот. обошел в подробности. Немного опоздал к заходу солнца. Спуск флага был из-за этого задержан. Окончил фельдъ-егеря. Обедало высшее начальство Севастополя.

Там же.

5-го Сентября. Суббота. […] Ровно в 11 час. снялись с (якоря) бочки и пошли в море при общем салюте с судов и батарей и радушном «ура» войск и массы народа, собравшихся на берегу. Конвоирами пошли «Алмаз», «Память Меркурия», «Кагул» и три миноносца. Сели завтракать, когда проходили Георгиевский монастырь. Освещение гор было очень красивое, над морем стояла мгла от жары. В 2 ¾ подошли к молу в Ялте, где была обычная встреча. Георгий[73], Сандро и Эмир Бухарский перешли на яхту. Обойдя встречавших, вернулся на «Штандарт» и вместе с Аликс и Алексеем сошел на берег. Сели втроем в коляску и отправились по многолюдной набережной Ялты в Ливадию, куда прибыли в 4 часа. Ксения ожидала нас в доме. Пошел с детьми к молебну в нашу маленькую церковь.[…]

Там же.

Когда я с воспитательницей в апреле 1909 года приехал на лето к матери в Ялту […], было получено известие, что […] Их Величества с Семьей после семилетнего отсутствия намерены поселиться на лето в Ливадии, где шла большая подготовка к приему высоких гостей.[…] Тихо покачиваясь, стояли на рейде изящные светло-зеленые миноносцы, расцвеченные флагами. Белые фигурки матросов бегали по палубе, лихорадочно натирая до умопомрачительного блеска последние медные части. Набережная и весь прибрежный район были запружены бесконечной толпой народа. Белые туалеты дам смешивались со скромными нарядами семейных обывателей, элегантные штатские терялись в толпе татар в их золотом расшитых национальных костюмах. Всеобщее внимание привлекали татарки, закрытые вуалями, в маленьких шапочках, красные фески турок яркими пятнами алели на фоне пестрой толпы, которая шумела и волновалась.

По набережной то и дело проносились автомобили и вереницами ехали бесчисленные ландо, фаэтоны и экипажи. На молу зеленой полоской виднелись войска. Золотые орлы на Царской беседке ярко блестели под лучами южного солнца.

— Идет! Идет! — пронеслось в толпе.

И глаза всех устремились в безбрежную голубую даль. На высоте Тодорского маяка появился дым, и в море можно было различить Императорскую яхту «Штандарт» и за ней в кильватерной колонне два крейсера. […]

Красавец «Штандарт» медленно подходил к молу. Все затихло в напряженном ожидании. С молниеносной быстротой был спущен покрытый красной дорожкой трап.

Начальствующие лица поднялись наверх с рапортами.

Но вот, вот…

Государь в белом морском кителе, за ним Государыня в белом

платье, Наследник в матросском костюме и Великие Княжны Ольга, Татьяна и Анастасия медленно сходят с трапа. За ними следуют лица свиты.

— Смиррно!

— Слушай, на караул! Слышится команда, щелкнули винтовки. Музыка заиграла: «Боже, Царя храни!» Громовое «ура» раздалось по молу и волнами стало передаваться по всей набережной. […]

Под звуки церемониального марша рота молодцевато проходит перед Государем. Их Величества садятся в экипаж, который медленно трогается в гору. За ним следует экипаж Великих Княжон и экипажи свиты.

Кортеж открывают, очищая дорогу, несколько конных татар в расшитых золотом куртках на великолепных конях. […] Толпа вплотную идет с царскими экипажами. Нигде на пути всего следования не видно ни одного городового, ни одного полицейского чина. Здесь этого не нужно. Государь у себя дома.

Путь следования кортежа засыпается цветами. Величественное пение нашего родного гимна тысячной толпой сливается в один гул с перезвоном колоколов церквей. На всех лицах написано невыразимое счастие. А кортеж все удаляется. […]

И вскоре на высоком флагштоке в Ливадии взвился огромный императорский желтый штандарт, с черным орлом посредине. Их Величества въехали в свое имение Так в 1909-ом году Ялта встречала своего духовного повелителя и своего любимого Царя.

Марков С. В. Покинутая Царская Семья. Вена, 1928. С. 11–14.