Мне ужасно жалко, что Никита[112] болен. Но ему теперь, слава Богу, лучше. Поцелуй от меня всех.
Письмо Цесаревича Великой Княгине Ксении Александровне. // ГАРФ. Ф. 662. Оп. 1. Ед. хр. 217.
Весной 1914 года Императорская семья, как и в предыдущие годы, уехала в Крым. 13 апреля [по нов. ст.] в яркий, чудный день мы прибыли в Ливадию. Нас ослепило солнце, в лучах которого утопали скалистые утесы, возвышающиеся отвесно над морем, маленькие татарские деревушки, наполовину вросшие в обнаженные скаты гор, и ярко-белые мечети, которые своим блеском выделялись на фоне старых кипарисов, обрамляющих кладбища. […]
Здоровье Алексея Николаевича за последние месяцы значительно улучшилось, он вырос и приобрел здоровый вид, что вызвало общую радость.
8 мая, чтобы доставить удовольствие сыну, Государь решил воспользоваться днем, который обещал быть особенно хорошим, и подняться до Красного камня. Мы поехали в автомобиле: Государь, Наследник, один из офицеров со «Штандарта», и я. Боцман Деревенько, дежурный казак Государя следовали за нами в другом автомобиле. Мы поднялись мало-помалу чудными сосновыми лесами по откосам Гор Яйлы. Громадные меднокрасные стволы сосен, покрытые серым налетом, стройно и гордо поднимались к своим похожим на зеленые куполы верхушкам. Мы довольно быстро достигли цели нашей поездки: большого, господствующего над долиной утеса.[…]
День был так хорош, что Государь решил продолжать прогулку. Мы перевалили через северный склон Яйлы. Там были еще большие снежные поля, и Алексею Николаевичу доставило большое удовольствие скользить по снегу. Он бегал вокруг нас, играл, шалил, катался по снегу, падал и вновь подымался, чтобы снова упасть через минуту. Никогда, казалось, живость его природы и радость жизни не проявлялись в нем с такой силой. Государь с очевидной радостью следил за прыжками Алексея Николаевича; видно было, что он глубоко счастлив, видя, что его сыну вернулись, наконец, здоровье и силы, которых он так долго был лишен. Но страх возможного ушиба не покидал его, и он время от времени окликал ребенка, чтоб умерить его резвость. […]
П. Жильяр. Император Николай II и Его семья. Вена, 1921.
Дневник П. А. Жильяра. // ГАРФ. Ф. 640. Оп. 1. Ед. хр. 329.
Там же.
Там же.
Спал хорошо, но проснулся в 7 ч.[…] Помогал Августейшей Родител[ьнице] и сестрам продавать и считать. В 8 ч. вечера вернулся в Ливадию.
Там же.
Там же.
Мальчика надо было носить, как дома, так и на дворе, и Деревенько дали велосипед с сиденьем перед седлом для Наследника. На этом велосипеде матрос возил Наследника по парку в Царском Селе. Часто приходили играть с Наследником и дети Деревенько, и вся одежда Алексея обычно переходила к ним. Когда Наследник бывал болен и плакал по ночам, Деревенько сидел у его кроватки. Когда Наследнику исполнилось 6 или 7 лет, его воспитание было вверено учителю, а Деревенько оставался при нем как слуга. Первыми учителями были швейцарец мсье Жильяр и англичанин мистер Гиббс. Лучший выбор едва ли был возможен. Совершенно чудесным казалось, как изменился мальчик под влиянием этих двух людей, как улучшились его манеры и как хорошо он стал обращаться с людьми.
ebooksa