Юля слезла с меня, и ее место сразу же заняла Катя. Какое у нее там было желание? А, два подряд, а потом поменяться?.. Мягко ткнувшись губами в головку, она осторожно облизала член, уже успевший побывать в двух ее подружках. Однако на этот раз он не поднялся, не особо соблазнившись на перспективу третьего секса подряд в той же позе и обстоятельствах. Слегка нахмурившись, Катя начала теребить его рукой.
— Ну давай же, вставай! — приговаривала она, не слишком нежно катая по нему ладонь.
Я устало промычал, чтобы меня оставили в покое. Однако вместо этого они впятером заголосили.
— Дева Лилит, помоги! Шлюхи твои зовут тебя!..
Лилит, следившая в сторонке за всем происходящим, усмехнулась.
— На древе познания, — она опять поймала мой взгляд, — рос запретный плод. Яблоко. Думаю, ты знаешь эту историю. Но ты не знаешь, как все было на самом деле…
Не сводя с меня пронзительно зеленых глаз, она направилась ко мне. Ее шаги звучали удивительно отчетливо даже среди подвывания девчонок. Казалось, она идет не по подсобке, а гуляет внутри моей головы, легко перешагивая с извилины на извилину.
— Они говорят, — Лилит остановилась рядом, — что змей предлагал Еве яблоко. Но все было совсем не так. На самом деле змей, гораздо более опасный и соблазнительный, предлагал Адаму саму себя…
Небрежным движением она сбросила лямки с плеч. Соскользнув с нее, как кожа, платье упало на пол, обнажив чарующе соблазнительное тело с темной изящной татуировкой. Начинаясь от груди, скользящая по коже змея причудливо извивалась, словно двигаясь с каждым движением самой Лилит, поворачивающейся из стороны в сторону, давая мне рассмотреть ее получше. Конец татуировки — хвост этой змеи — прятался у нее между ног, будто уходя вглубь нее.
— Грехопадение случилось от женского лона, — поглаживая себя ладонью, опускаясь все ниже, произнесла Лилит, — но не от лона Евы, а от моего…
Переступив через упавшее платье, она сделала еще несколько шагов ко мне и встала так близко, что я мог наблюдать ее всю, абсолютно обнаженную, с самого низкого ракурса. Даже не думая о смущении — наверное, даже не зная, что это, — она показывала мне себя всю, ничего не скрывая. Смазка, то ли выступившая от возбуждения, то ли созданная вместе с ней, обильно смачивала ее
— Потом их ждало изгнание, — продолжала Лилит, — суровая жизнь на земле и горечь отчаяния… Но в тот момент оно того стоило… Я того стоила.
Мой взгляд, как завороженный, бегал по рисунку на ее коже, с каждым мгновением казавшимся все более знакомым. Подобно тому, как змея обвивала ее грудь и талию, похожая змейка, выполненная с тем же стилем и изяществом, сплеталась вокруг тонкой золотой ветви — на браслете у Майи. Их словно сделал один мастер — они словно принадлежали одному хозяину. Даже глаза у той змейки на браслете были такими же насыщенно зелеными, как у Лилит. Не давая мне обдумать эту мысль, она присела рядом и поцеловала меня — прямо в губы — не так легко, как девчонок, а пылко и настойчиво, водя по ним языком, растворяя меня в этих ласках. Отвечая каждому ее касанию, тело заныло от желания узнать, какой она может быть любовницей.
— Поднимается! — довольно воскликнула Катя.
— Слава, Деве Лилит!.. — хором отозвались девчонки.
Они еще что-то пробормотали, но слов я уже не разобрал. В мозгах будто взорвалась атомная бомба, и всю подсобку накрыло нечеткой полудымкой. Словно издалека я увидел, как Лилит отступила в сторону, а Катя села на мой член. Как сквозь туман, донеслись уже знакомые слова, которые она начала проговаривать — спокойно и размеренно, плавно покачивая бедрами на мне. Но это было медленно, невероятно медленно — мое время теперь бежало в другом темпе, летело вперед, как взрывная волна, и мне хотелось гораздо быстрее.
Меняя ритм, я сам подался бедрами ей навстречу — стремительно и возбужденно, снимая своими движениями всю ее неумелость, заставляя ее прыгать на мне и стонать еще до того, как она получила волшебный поцелуй Лилит. Мне до безумия хотелось трахаться — сильнее чем когда-либо вообще. Секс стал моим смыслом, моим воздухом, мной. Даже пятерых, казалось, будет мало. А потом Лилит поцеловала и ее, и мы уже оба задвигались как бешеные. Этот оргазм словно раскидал меня на части — он был лучше всех предыдущих, всех, что когда-либо у меня было. Но мне уже было недостаточно — я чувствовал, что его можно сделать еще ярче, еще мощнее. И когда встала третья, я уже мысленно молил, чтобы четвертая поскорее села на ее место. То же самое было и с пятой. Мгновения пульсировали от оргазма к оргазму, как биение сердце в груди, с единственным желанием, чтобы это не останавливалось ни на секунду.
Потом, когда они все кончили по разу на мне, вытащили кляп и отпустили мои руки и ноги — мы продолжили трахаться по-настоящему. Не как люди, как животные — других желаний не было ни у меня, ни у них. Мы просто катались по пледу и трахались — я с ними, они со мной, они друг с другом. Стоны, поцелуй, шлепки, толчки — все смешивалось в едином клубке, как и наши тела, и все стиралось в памяти почти мгновенно. Я не помнил, с кем был миг назад и кто был со мной сейчас. Я был в сознании и одновременно без сознания — за свои мозги я точно не отвечал, даже не был уверен, что они вообще остались. Если это было только от одного поцелуя Лилит, то я был очень благодарен Би за то предупреждение.
В голове будто что-то щелкнуло — с сухим треском, как старый выключатель, и я очнулся, болезненно потягиваясь. Мышцы нещадно ныли, кожа горела, вся спина казалась исцарапанной — так что даже мягкие ворсинки пледа, на котором я лежал, причиняли дискомфорт. В бок утыкалась чья-то пятка, чей-то локоть врезался прямо в шею. Воздух вокруг казался осязаемым — так густо он пропитался сексом и потом, запахом шести тел, которые сливались здесь раз за разом. Я даже понятия не имел, сколько прошло времени — пять минут или пять часов. Мои внутренние часы окончательно сбились, словно их приложили с размаху о бетонную стену.
Я с усилием разлепил веки. В подсобке все еще горели свечи — что странно: по внутренним ощущениям мы все-таки трахались всю ночь. Картинка вокруг бесстыдно намекала на недавнюю оргию. Девчонки спали прямо друг на друге, чуть ли не сплетаясь изможденными голыми телами — стесняться им теперь было нечего. Я тоже все еще был голым — что логично, но мне уже мучительно хотелось одеться.
ebooksa