Обыкновенный говорящий кот Мяун

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да… – согласилась Василина.

– Ужас! – сообщил ей Павел Петрович. – И не ел ничего!!! Понимаешь?

– Да… – подтвердила Василина, быстро соображая, сможет ли она позвать Аню, или на худой конец, вызвать скорую помощь… Аню позвать уже не получалось, все уехали, не догнать…

– Кошмар какой! – Павел Петрович пожал плечами, и решив, что хуже-то уже не будет, уточнил у общительной кошки. – А почему тогда у меня галлюцинации?

– Сейчас! Секундочку! – попросила вежливая Василина Павла Петровича и рявкнула в сторону Мяуна, собравшегося догнать и добить удирающего на полусогнутых лапах Витася. – Мяун, бросай этого недобитка! Ты мне нужен! Сейчас!

Мяун притормозил как кот в мультике про Тома и Джерри, аж пыль из под лап столбом поднялась! Он с уважением оглянулся на свою любимую кошку, которая, оказывается, умела командовать, как прапорщик! А увидав рядом с ней Павла Петровича, уже почти ушедшего в нирвану, быстро сориентировался и рванул к Василине.

– Вот! Сам объясняй! Ты в этом специалист! – Василина кивнула точеной головкой на побелевшего Аниного папу. – Я, пойду смартфон поищу, мало ли… Аню, наверное, надо будет позвать, если что… А то они с Олегом и его родителями и Аниной мамой уехали на озеро, я не добегу. Проще позвонить!

– Погоди… Аню? То есть ты хочешь сказать… Ну, оставим на секундочку тот факт, что у меня бред и я сошел с ума… Ты хочешь сказать, что Аня знает, что ты говоришь?!!! – осведомился Павел Петрович, не очень осознающий, в реальности он находится, или вовсе даже спит…

– Ну, это не так, это я про бред и всё такое… Аня? Да, Аня знает, что мы говорим! – мягко поправил его Мяун. Он подозревал, что Павлу Петровичу придётся всё рассказать в первую очередь. А то, так и до сердечного приступа можно довести хорошего человека! Вон, он уже от еды отказывается, решив, что у него галлюцинации начались от чего-то в еде. Ну, вроде как аллергия такая… Кто чешется, кто-то крапчатый становится от сыпи, а кому-то мерещатся говорящие коты…

– Ээээ? – Павел Петрович аккуратно обнял отличный куст роз, росший около дома и сел около него на землю.

– Ой, ну что вы так переживаете? Не сошли вы с ума, и глюков нет, и аллергии. И выпить вам можно и закусить тоже! Кстати, я бы не отказался бы от сырка… Вы как, сыр любите? Хотя, колбаска сырокопченая тоже очень даже в тему будет!

– Колбаска? Сыр? – с сомнением спросил Павел Петрович. – Точно не от еды мерещится?

Если честно, то поесть он любил… Тем более, что не полнел совершенно. А тут… Столько всего вкусного! И супруга наготовила, не ехать же с пустыми руками! И тут на целый полк припасено было… А он-то вчера упорно отказывался от еды, отговариваясь тем, что печень прихватило.

– Да ты даже не там за печень держишься! Чего это она у тебя налево переползла? – засомневалась его жена с утра, и если бы они были бы дома, не избежать ему строгого уточнения, что именно у него болит… Но, в гостях было неловко, поэтому тему она замяла, но мужу строго велела полежать. – Чтобы печень вернулась на место! – со значением сказала она, перед тем, как села в машину. А хозяева, озабоченные наличием в хозяйстве голодного гостя, вот только что, перед поездкой, очень посоветовали ему, если станет получше, непременно поесть!

– Погоди-ка… Ты сказал, что и поесть и выпить можно? – вдруг припомнил Павел Петрович, торопливо проглатывая голодную слюну, наполнившую рот, при одной только мысли о еде.

– Не можно, а нужно! Как же не откушать с котиком? Особенно, если мы пообщаться по душам собираемся. Только я холодильник не очень люблю открывать… Не поможете?

Павел Петрович, с некоторым трудом отцепился от куста, и пошатываясь, побрёл на кухню. Дик весьма заинтересованно последовал за ним.

– А ты? Ты тоже говоришь? – обернувшись, спросил у него уже на всё готовый Анин папа.

Дик помотал головой. Ответил за него Мяун. – Нет, он как раз обычный пёс. Умный, правда. Понимать понимает почти всё, ответить может только по-собачьи!

– Ну, и то дело! – Павел с облегчением благодарно погладил Дика по голове. Хоть кто-то в окружающем его мире вёл себя как положено!