Обыкновенный говорящий кот Мяун

Мяун отдыхал. Нет, он честно и благородно заслужил отдых! Любой порядочный и приличный кот должен спасть минимум четырнадцать часов в день, а лучше восемнадцать! А он? Он, при всей своей уникальности, безусловной приличности и порядочности, спит всего-то по одиннадцать с половиной! И всему виной эта их «обручальная собака»! Нет, он, Мяун, к собакам относится неплохо. К щенкам тем более, и ничего против, в принципе не имеет, но это же переходит всякие границы! Сначала она спрашивала всё обо всём, что видела, потом всё, что её в голову приходило, а у неё в голове, как видно какие-то тайные хранилища имеются. Снаружи – мелкий пухлый бульдожный щенок, а внутри… Внутри тайный аналитический центр! И этот центр сначала информацию скачивал, всасывал, потреблял, и Мяуну казалось, что это ужас жуткий! А вот теперь бульдожный аналитический центр начал переработанную информацию выдавать! И Мяуну открылась страшная истина! Пока он говорил, а его почтительно слушали, смотрели ему в рот и ходили за ним хвостом, это было ещё терпимо! А вот когда булька начала подтявкивать про то, что он по правилам должен сейчас спать, или есть, или лежать не тут, а воооон там, на столе. Вчера-то в это же время, он лежал именно там… Вот тогда Мяун и понял, что та жуть была вполне терпима и даже где-то приятна. А вот эта, новая, свеженькая жуть и есть караул и кошмар.

– Кот по правилам в это время лежит на столе! – не унималась на полу Плюшка. Она специально заметила, что на стол в это время падает солнце и кот укладывается на тёплое солнечное пятно, вот и напоминала Мяуну, где ему по правилам надо находиться. Васька не выдержала и удалилась в комнату, чтобы там посмеяться вдоволь! Мяун сердился… Он потерпел, потом ещё потерпел, а потом:

– Коты не ведут себя по правилам! – наконец не выдержал он. – Коты сами по себе правила! Куда хочу, туда иду! Где хочу, там и лежу! И когда хочу, лежу, а когда не хочу, никто меня не заставит!

Булька осела на толстенький задик и глубоко задумалась. Складки собирались и разлаживались на лбу, явно для стимуляции умственной деятельности. А потом подняла глазёнки и посмотрела на кота с превеликим уважением.

– Так ты сам себе ХОЗЯИН? – это было произнесено булькой практически с благоговением.

– Да! – Мяун горделиво расправил тушку.

– А я и не знала, что есть такое важное-важное правило! – смешно проскрипела булька, уважительно покивала головой, и куда-то удалилась, смешно переваливаясь на коротеньких толстых лапках. Тишина, которая за эти последовала, Мяуна почти оглушила. Он даже головой потряс. Васька была в другой комнате. Дик в кухне, а мелочь пузатая, как он называл Плюшку, оставила его, наконец, в покое.

– Мечта! Ну, вот, наконец-то я отдохну! – решил Мяун и разлёгся на столе, где он обычно валялся. Через три минуты он поднял голову и посмотрел на пол. Там никого не было. – И как я раньше-то не догадался, что её можно прогнать? – пробормотал Мяун, прикрыл глаза и погрузился в приятную дремоту. Ещё минут на пять… Потом сон куда-то ускользнул, и сколько не пытался Мяун поймать его за хвост и водворить обратно, ничего у кота не вышло! Он перевернулся на другой бок. Не спалось! Он лёг носом к стене, развернувшись на столе в обратную сторону. Никакого результата! Что-то мешало! Мешало спать, расслабиться, погрузиться в приятное кошачье-мечтательное состояние.

– Да что же такое-то? Кто мне мешает? – Мяун насторожил одно ухо – тишина. Второе – тот же результат. И тут до него дошло, что мешало ему как раз это внезапное отсутствие шума. Булька-то или спала, уютно посапывая во сне, или ела, чавкая на весь дом, или бегала, сшибая всё и всех, не успевших убраться с дороги, или беседовала с ними. В частности, уточняла что-то забавным скрипучим голоском.

– Я так и знал, что всё из-за бульдога! – печально констатировал Мяун, спрыгнул со стола и отравился искать, куда подевалось это невозможное создание…

Создание нашлось около Дика. Он спал на своей лежанке, а у него на боку спала Плюшка. Во сне что-то причмокивая, похрюкивая, посапывая и побулькивая… Мяун насмешливо осмотрел конструкцию из имеющихся в наличии собак, а потом лапой аккуратно сместил бульдожку чуть в сторону. Теперь она издавала носом немыслимо уютный гудящий звук, словно где-то тут летал рой совершенно безопасных пчёл.

Через час, Васька решила уточнить, а куда все делись, и нашла описанную уже конструкцию с добавлением кошачьего элемента. Мяун свернулся вокруг Плюшки и безмятежно дремал. И снились ему мягкие белые пчёлки-гуделки…

Аня шла с работы, когда ей позвонила мама.

– Анечка, ты только не волнуйся! – начала она таким тоном, как будто уже надо не то что волноваться, а пора уже окопы копать!

– А что? – осторожненько уточнила немного побледневшая Анечка.

– Папа не решился тебе звонить… – мама замялась. – Вот так всегда! Всё, ну положительно всё твой папа перекладывает на меня…

– Мааам. Мне уже подыскивать скамеечку, что бы в обморок упасть комфортно? Или ещё можно идти в направлении дома? – ослабевшим голосом уточнила Аня.

– Да ну, зачем обморок-то… Какие у вас у всех нервы слабые! – вздохнула мама, словно это и не она играла, пусть даже и неосознанно, на слабых нервах… – Короче… Твоя тетушка со стороны папы узнала, что ты замуж собираешься выходить. Догадываешься о ком я сейчас?

– Шшшш… – выдохнула Аня сквозь крепко сжатые зубы.

– Правильно! Именно что Шурочка! – мама возликовала. Что ни говори, а дочка у неё соображает отлично!