Стражи Ирия

А вот Владик, как раз, предпочел бы, чтобы верной оказалась версия с массовым помешательством. Потому что все остальные объяснения исчезновения людей рождали ледяную стужу в его кишечнике. Страшная опасность или необоримый ужас – даже не скажешь, что хуже.

Впрочем, Владик тут же придумал еще одно объяснение, согласно которому людей вынудило бежать что-то одновременно дьявольски опасное и невыносимо кошмарное. И это что-то до сих пор может бродить поблизости.

– Ладно, что на пороге стоять? – пожал плечами Цент. – Пойдем, поглядим, что да как. Авось хоть поживимся чем-нибудь. Ведь стыдно возвращаться с задания с пустыми руками. Мне, князю, стыдно. Самодержцу свой имидж ронять нельзя, потом поднимать замучаешься. Тебе-то, конечно, все равно, падать-то ниже некуда, но, глядишь, явишься с богатыми трофеями, какая-нибудь страшная и глупая баба проявит к тебе интерес. Хотя, настолько страшных и глупых баб я в Цитадели не видел. Ну, может, прячется где-нибудь одна, людям на глаза показаться стесняется. Вот она-то тобой не побрезгует. Только ты, очкарик, учти, что у нас, в Цитадели, уровень духовности находится на самом высоком уровне, и половые связи вне брака для крестьянского сословия строго запрещены. Хочешь секса – будь добр оформить все официально. И не забудь о брачном налоге.

– Что это такое? – простонал программист.

– А ты не в курсе? Как же так можно? Я, значит, законы издаю, тружусь, потею, на пределе сил их из себя исторгаю, а ты о них даже не знаешь. Для кого законы-то? Не для меня же. Я, венценосный правитель, выше всякого закона стою. А ты, крестьянин землеройной ориентации, должен знать, что согласно княжескому, то есть моему, постановлению, каждый, решивший вступить в брак, обязан уплатить в казну брачный налог.

– И каков он? – спросил Владик, хоть и сомневался, что эта информация ему пригодится. Даже некрасивые и глупые девчонки, которых в Цитадели, на самом деле, хватало, не проявляли к нему интереса.

– Налог невелик. Для крестьян, если по тушеночному курсу, тридцать банок, для горожан двадцать банок, придворный люд, гвардейцы и поисковики от налога освобождены.

Тот факт, что самый большой налог полагалось платить самым бедным и бесправным, то есть крестьянам, Владика не удивил. В его родной стране так было со дня ее основания. Программиста поразил размер налога. Тридцать банок тушенки – настоящее богатство. Простому крестьянину не заработать столько и за пять лет.

– Не слишком ли много? – осторожно спросил он у князя.

– Зато разводов не будет, – заметил Цент. – С таким налогом сто раз подумают, прежде чем жениться, все взвесят, оценят, друг к другу присмотрятся. Семья – ячейка общества. Если семья крепкая, то и с обществом порядок. А если сегодня под венец, а завтра на развод, то далеко ли тут до анархии и смуты? А оно мне надо? Лично я за стабильность, но за правильную стабильность. Это когда я стабильно ем шашлык и плов, стабильно сплю до обеда и стабильно руковожу державой, не вставая с дивана, а ты стабильно ишачишь в поле с утра до вечера, за что стабильно получаешь миску баланды и не жалуешься на жизнь. Вот такая стабильность по мне. Да и ты, я думаю, доволен. За пределами Цитадели тебя давно бы уже мертвецы умяли, а так живой, не чихаешь, мышцы на лопате накачал. Ведешь здоровый образ жизни, не то, что раньше, когда сидел за компьютером, портя зрение и подвергая свои детородные органы электромагнитному облучению.

Ведя беседу, князь и его верный холоп добрались до жилых домиков, где выяснили, что все двери в них распахнуты настежь, будто люди покидали свои жилища в большой спешке. Цент сунулся в один из домов, и обнаружил внутри полный порядок. Кровати были застелены, одежда висела на вешалках, личные вещи находились в тумбочках, куда Цент не побрезговал сунуться. На столе стояло несколько чашек с давно остывшим чаем, а на тарелке лежали бутерброды с копченой колбасой. То есть, колбасой это было раньше, а теперь оно превратилось в нечто черное и дурно пахнущее.

У Цента создалось впечатление, что люди в доме спокойно сидели и пили чай с бутербродами, а затем вдруг встали и ушли. Совсем ушли. Ушли, в чем были, не взяв ничего из личных вещей.

– Есть там кто-нибудь? – прозвучал снаружи голос Владика.

– Живых нет, – откликнулся Цент.

– А мертвых? – трусливо проскулил землекоп.

– Мертвых тоже. Но если не перестанешь задавать глупые вопросы, один зверски растерзанный труп здесь может появиться запросто.

В остальных домиках их ждала та же картина, что и в первом. Все осталось на месте. Люди покинули колонию, не взяв с собой даже оружия.

– Да куда их черт понес? – проворчал Цент, выходя наружу из последнего дома. Не осмотренным оставалось лишь укрепленное строение с пулеметом на крыше, но князь подозревал, что увидит в нем ту же картину.

– Может, кто-то взял их в плен? – озвучил непродуманное предположение Владик.

Цент даже не стал комментировать очередную глупость, исторгнувшуюся из уст холопа. Пленные появляются после сражения, а здесь никаким сражением не пахло.