Делаю шаг вперёд и останавливаюсь. Почему-то мне делается тревожно, кожа покрывается мурашками. Это ещё не страх, но, безусловно, его предвестник.
Из-за угла появляется бледное сияние. Человек держит в руке фонарь. Луч слегка подрагивает.
Где-то раздаётся стук двери. Мне хочется развернуться и броситься в свою комнату. Там я смогу запереться. Переждать… а что, собственно, переждать? Опасность? Но разве она мне грозит? Должно быть, кто-то из домочадцев идёт навстречу, не желая зажигать свет в коридоре.
Я отступаю назад. Движения почти непроизвольны. Мне трудно оторвать взгляд от растущего пятна света. Слышно прерывистое дыхание крадущегося человека. Ему страшно. Стоит это осознать, и становится жутко. Так дышать может лишь тот, кто решился на убийство.
Из-за угла появляется тёмная фигура. Белый луч устремляется ко мне, слепит глаза. Я заслоняюсь рукой. Человек резко останавливается: он не ожидал меня увидеть. Свет уходит в сторону, и мне удаётся разглядеть лицо.
Это Виктор!
— Что ты здесь делаешь? — вырывается у меня.
Я вздыхаю с облегчением. Должно быть, его впустил Фёдор. Разумеется, охранные системы не воспрепятствовали возвращению домой блудного сына.
Виктор молчит. Фонарь дрожит в его руке, и луч света пляшет по стенам и полу.
— Почему ты крадёшься в темноте, как вор? — спрашиваю я. — Зачем прячешься от меня?
— Я не прячусь, — отвечает он.
Его голос звучит неожиданно громко и резко. Кажется, я отвык от него.
— Я шёл к тебе, — говорит Виктор.
— Сейчас?
— Да.
Становятся слышны торопливые шаги: кто-то почти бежит к нам.
Виктор тревожно оглядывается и делает порывистое движение, словно хочет броситься ко мне. Только теперь я замечаю, что во второй руке он держит нож.
Вот, значит, как?!
— Господин Кармин! — раздаётся вопль Фёдора. — Проснитесь!
Верный слуга то ли разгадал замысел Виктора, то ли знал о нём, но не уследил за мерзавцем, и теперь торопится предупредить меня.