Сокровища Тантала

– Теперь все известные преступники заперты, и ни одно место в городе не находится под даже самым смутным подозрением в том, что оно является пристанищем неизвестных людей, которые время от времени выполняют криминальную работу. Так что, как видите, мы скорее просто не готовы, чтобы начать.

Таким образом, я размышлял вслух, надеясь, что мои мысли приведут к какому-нибудь практическому предложению, но я дошел до конца своей маленькой цепочки мыслей, не приблизившись к идее реализации больше, чем когда я начал. Несколько минут мы все сидели в задумчивом молчании.

– Вы полагаете, что этот преступный синдикат может завербовать случайного преступника которого объявили вылеченным и отпустили, и у которого с тех пор случился рецидив? – спросил Пристли.

– Да. Я утверждаю это потому, что история с Роблингом, обвиняемым в ограблении трастовой компании "Норт-Сайд", был именно таким случаем. Конечно, в последние годы было очень мало известных подобных случаев, но, к счастью, несколько выпускников фермы Оссининг были отправлены обратно до того, как они совершили какое-либо серьезное правонарушение. Суперинтендант, доктор Зиглер, как правило, немного небрежен в передаче выписок. По-моему, он слишком сентиментален для своей работы.

– Почему бы не выбрать оттуда нескольких выпущенных и не проследить за ними? – предложил Пристли.

– Прекрасно! – воскликнул я. – Это и есть выход. Мы начнем с просмотра последних выпущенных с фермы Оссининг. Могут ли ваши приборы получить доступ к таким записям, как картотеки и закрытые книги, профессор Флекнер?

– Конечно, – ответил он. – Я экспериментировал с этим трюком. Требуется хорошая регулировка лучей, чтобы выделить одну страницу книги, но я стал довольно искусен в этом.

– Тогда давайте включим его в административном офисе в Оссининге, для поиска некоторых недавно выпущенных.

Флекнер подошел к пульту управления, включил ток, и вскоре северная часть Вестчестерского района начала панорамой пролетать по экрану. Ряды высотных домов с садами на крышах и широкими бульварами уступили место отдельно стоящим пригородным домам и через мгновение закончились широким бульваром немного дальше того места, где когда-то находился исторический город Синг-Синг, прежде чем весь этот район стал частью Большого Нью-Йорка.

Другая сторона этого бульвара, который тянулся вглубь страны на несколько миль от реки Гудзон, была обнесена высоким забором из стальных прутьев с часовыми вышками через равные промежутки. За ним простиралась широкая полоса красивой открытой местности, парковая зона, из которой выглядывали привлекательные коттеджи и интенсивно возделываемые поля. Тут и там в центре сада стояли большие здания простой, изящной архитектуры – одна из фабрик Оссининг Фарм.

Мы смотрели на одно из самых современных мест содержания под стражей в мире – разительный контраст с мрачной серой тюрьмой, которая когда-то портила пейзаж красивой речной долины недалеко от этого места.

Мгновение спустя на нашем экране появилась внутренняя часть картотеки административных офисов, и пока клерки работали над тщательно охраняемыми личными делами заключенных учреждения, не подозревая о наших всевидящих глазах, мы высвечивали на экране содержимое дела за делом, пока не нашли раздел, который мы хотели, тот, который содержал папки с фотографиями и историями освобожденных заключенных. В течение двух или более часов мы корпели над этими жалкими историями о сломанных и исправленных жизнях, время от времени делая заметки о случаях, которые, возможно, стоило бы рассмотреть. Внезапно мы наткнулись на фотографию лица, которое было поразительно знакомым. Я наклонился, чтобы запомнить имя, и громко вскрикнул от изумления.

Это был судья Терон Б. Таннер, один из ведущих и наиболее уважаемых членов коллегии судей в Нью-Йорке.

ГЛАВА IV. В кафе Риккадоне

После моей первой вспышки удивления, моей второй мыслью было, что я был введен в заблуждение совпадением имени и сходством черт. Не может быть, чтобы один из самых уважаемых и популярных людей Верховного суда мог быть выпускником Фермерской колонии. Это, должно быть, какая-то паршивая овца из семьи судьи, которая носила его фамилию и имела с ним сильное семейное сходство.

Эта запись была в специальном секретном досье преступников, которые признали себя виновными и отказались от публичного судебного разбирательства. Такие случаи никогда не предавались огласке, если только они не оказывались повторными. Там, где излечение было быстрым или было показано, что преступление было чисто спорадической вспышкой нормального человека в условиях необычного стресса, срок заключения был коротким, и случай подавался общественности как нервный срыв, из-за которого пациент отправился в частный санаторий на несколько месяцев.

Случай судьи Таннера был зарегистрирован как один из таких спорадических случаев.

За пять лет до этого и за два года до своего избрания на должность судьи, когда он еще занимался частной практикой, он незаконно присвоил средства клиента. Его партнер обнаружил это и сообщил об этом семье Таннер. Столкнувшись лицом к лицу со своим преступлением, он признался и отказался от судебного разбирательства, семья возместила убытки так, что клиент об этом и не узнал, партнерство было расторгнуто, и Таннер на год отправился на ферму Оссининг. По истечении этого срока он был объявлен свободным от хронических криминальных наклонностей и освобожден с сохранением его положительной репутации.

Я познакомился с судьей, когда следил за его предвыборной кампанией. Много раз я брал у него интервью в популярном кафе Риккадоне в Бронксе, которое давным-давно открыло свои двери из-за нашествия бизнеса в центр города. В те дни, однако, это все еще было популярное место, хотя центр ночной жизни города находился уже далеко к северу от него, и именно здесь судья почти каждый вечер обедал и проводил совещания. С тех пор у меня вошло в привычку обедать там самому, и где совсем недавно я столкнулся с судьей.

Пристли, Флекнер и я кратко прокомментировали этот странный эпизод частной истории, но тогда нам не пришло в голову, что имеет смысл проследить за судьей дальше, поэтому мы продолжили просмотр записей.