— Еще что он сказал племяннику?
— Говорили про пароль. Видимо, Игорь решил, что одного имени мало, и попросил договориться о пароле. Я сказала: ах, пароль? Вот замечательный пароль: «У вас продается славянский шкаф?», а он должен был ответить: «С тумбочкой». Господин не понял иронии и стал толковать Игорю про славянский шкаф. Потом оба смеялись.
— Как ты могла слышать, что Игорь смеется на том конце провода?
— Догадалась. Потом господин сказал: «Не надо пароля. Просто назовите ваше имя».
Мне хотелось крикнуть Веронике: «Зачем ты все это выдумываешь?» Не крикнула, но спросила строго (вдруг собьется):
— Почему ты назвалась моим именем?
— Да просто так. Я заранее знала, что пойду получать багаж, а ты будешь ждать меня и злиться.
Тут меня обожгла новая мысль: Вероника не обмолвилась о белом конверте в самолете. Исчезала она из поля зрения в московском аэропорту? Что, если уже в Москве она кого-то походя ограбила, а потом для отвода глаз сочинила всю эту галиматью? Пора было пускать в ход тяжелую артиллерию.
— Здесь все не просто так, здесь все очень серьезно, — приговаривала я, раскладывая на столе фотографии. — Вот что было в конверте. Смотри внимательно. Среди этих лиц нет твоего незнакомца?
— Ты вскрыла конверт? — ахнула Вероника. Она нацепила очки, низко склонилась к столу. — Нет. Определенно нет. А это тоже было в конверте? — удивилась она, указывая на Яну.
— Смотри внимательно. Ты же видишь, здесь на каждой фотографии один и тот же человек.
После этого я вытащила снятую на ксероксе бумагу с убитым и положила ее поверх фотографий.
— Боже мой, труп! Зарезан?
— А здесь этот зарезанный сидит за столом рядом с Янкой. Еще могу сказать: в том же конверте был зашифрованный CD-диск. На нем, видимо, записана тайная информация. И еще могу добавить. Яну все эти фотографии чрезвычайно взволновали. С чем это связано, я не знаю, но этот конверт представляет для моей дочери реальную опасность.
— Ты хочешь сказать, что Янке таким способом прислали черную метку?
— Именно.
Вероника откинулась на спинку лавки и долгим, пытливым взглядом стала осматривать окрестности, то есть тыкаться взглядом в кирпичные стены, граненые цоколи и легкие башенки чужой жилплощади, где прятались порок и зависть.
— Не откидывайся на спинку, — сказала она вдруг, заметив мою расслабленную позу. — Эта лавка старше меня.
— Но ты же откидываешься!
— Мне можно. Лавка меня знает. Ладно. Надо спасать внучку. Пойдем.
ebooksa