— И не надейся!
Вижу — паренек в неадеквате, придется подождать с разговорами. А он пускай поварится немного: мыслить может, и даже иногда эмоциями окатывает, а вот моторика под моим контролем. Надо только отслеживать всякие странные побуждения, как там, на обрыве, когда появилось сильное желание отбросить нож.
Чтоб не тратить время, уселся прям на песок, пристроил ту половинку камня, что имела более-менее подходящий скол на колено и принялся не торопясь обстукивать другим камнем. Время у меня есть, не этот, так второй или десятый нож у меня получится.
Не прошло и часа:
— Нож.
А что вы хотели? Парень заперт в своем теле, деваться ему некуда, с другой стороны, что-то ужасное ему прямо сию секунду не грозит. Стокгольмский синдром никто не отменял, любой бы заговорил.
— А кто увидит? И кто помешает? Ты же никому не расскажешь?
— Вот и славно.
Прошло ещё полчаса, не меньше. Непрерываемый внутренним голосом я сосредоточился на работе. Получалось неплохо.
— Хороший вопрос, пацан. Я бы сказал — ключевой вопрос. Так получилось, что теперь твое тело — это мой дом.
— Навсегда.
Опять пацан пропал на какое-то время. Я тем временем вполне сформировал режущую часть. Ещё бы «отшелушить» — обработать получше, чтоб совсем плоскую форму придать. Ну и ладно, не до красоты — будет резать и на том спасибо. И вообще — каменный нож, несмотря на отличную остроту, штука одноразовая — попользовался, режущая кромка выкрошилась — делай новый. Не проблема, если рука набита.
При словах о рыбе в животе забурчало.
— Да уж, рыбки бы сейчас не помешало...