Потом отец и два брата моего реципиента, чем-то похожие на батю — такие же коренастые, приземистые, разве что помоложе — отправились куда-то. «
И лишь ближе к обеду Хаэата, взвалив на плечо высокий кувшин и прихватив толстый сверток из широких листьев, пошла в ту же сторону, что и мужчины. Я, неслышной тенью, пустился следом.
Рисковать не стал, и, поэтому ,вместо того, чтобы предстать перед сестрёнкой во всей красе, где-нибудь на тропинке, я, дождавшись, когда от ближайших домов мы отойдем достаточно далеко, выскользнул из кустов со спины, правой ладонью зажал рот, а левой придержал кувшин.
— Тс-с-с-с... — прошипел ей в ухо.
Шлёп — свёрток упал на тропинку.
— Тихо, сестрёнка. Это я, Хеху, ничего не бойся.
Она часто-часто, но мелко закивала головой.
— Кричать не надо, я же твой брат, и люблю тебя больше жизни!
Как же мы легко даем подобные обещания, когда обстоятельства вынуждают!
— Давай уйдем с прохода... Только свёрток подбери, это же наверняка обед для мужчин?
Пятясь задом и увлекая за собой сестру, я углубился в джунгли. Ну, вроде с тропинки не видно.
— Если я уберу руку, ты же не закричишь?
Снова частые кивки. Освободил ей рот, но несколько секунд руку далеко не убирал. На всякий случай. Потом развернул её лицом к себе.
— Это... точно ты?
На лице Хаэаты неверие, перемежающееся со страхом, широко распахнутые глазёнки ощупывают моё лицо.
— Ну а кто ещё? — усмехнулся я.
— А может ты... лесной дух, что взял лицо моего брата и теперь пришёл за мной!
— Слушай, ну не говори ерунды! Как тебе доказать, что это я? ... Вот! Помнишь, три года назад, ты полезла за сушёными бананами и разбила мамин любимый кувшин. Такой, небольшой? А я видел. И не сказал никому!
— Ага! Это потому, что я потом тебя весь сезон дождей этими бананами подкармливала! — чуть нахмурившись выдала Хаэата и тут же расцвела. — Это всё-таки ты, Хеху! — Она коснулась моего лица, провела кончиками пальцев по щеке, волосам... А потом смеясь прихватила за нос! — Ну-ка посмотрим, твоё ли это лицо!
Ироническая насмешка перешла в истерические всхлипы.