Всем стоять на Занзибаре

Затем он сорвал со стены обе маски. Вырвал им цветные гривы из соломы, выколол драгоценные камни глаз, выбил слоновой кости зубы. Проткнул копьем кожу обоим барабанам.

Завершив работу, он выключил свет, запер комнату и в первый же мусоропровод выкинул один-единственный ключ.

Контекст (2)

От редакции

Сигнал заставки ВИДЕО: клип-монтаж, на весь экран, панорамная аэросъемка и средний крупный план знаменитой аварии у Тернпайк в Нью-Джерси 1977 г. (на съемочной площадке потребовалось разбить три четверти миллиона машин, по 16 000 с чем-то тысяч в одну сторону) перебивка – панорамная съемка аварийного часа на Пятой ав., Оксфорд-ст., Красной пл.; затем наезд камеры, панорамная съемка, средний план: кретины, имбецилы, олигофрены.

Сигнал прямого эфира АУДИО: «Сегодня мы поздравляем Пуэрто-Рико с победой над лобби младенцеферм. Только что отпраздновавшей свой двадцать первый день рождения молодёжи трудно поверить, что всего тридцать лет назад автотрассы и города задыхались от груд якобы движущегося металла, которые настолько мешали друг другу, что мы наконец одумались. К чему беспокойство о двух тоннах мудреной техники, в которой, едва вы доберетесь до нужного места, пропадает всякая надобность и которая даже не довезет вас к этому месту в нужное время? Хуже того! Эта техника значительно сократит вашу жизнь: выхлопные газы увеличивают риск заболевания бронхитом и раком!

Словно живые существа, автомобили испустили дух, когда перенасытили свою среду обитания собственными экскрементами. Мы же с вами – живые существа в буквальном смысле. И не хотим, чтобы то же случилось и с нами. Вот для чего нам необходимо евгеническое законодательство. Хвала Младшенькому, наконец присоединившемуся к большинству, которое давно распознало надвигающуюся опасность и пошло на мелкие неудобства, вызванные решением контролировать человеческий элемент в огромной среде нашего обитания.

С вами была редакция «Большой Нью-Йорк таймс».

Режиссерский сценарий (1)

Благополучие, приправленное виной

В Нормане Ниблоке Хаусе все было рассчитанным и размеренным – как деления линейки, как точки на циферблате. Пункт первый: осветлять кожу и распрямлять завитки бороды и волос так, чтобы можно было извлекать выгоду из инстинктивной реакции коллег и при этом не упускать наиболее подходящих для стояка терок. Пункт второй: ровно столько эксцентричности в поведении, сколько стерпят от младшего вице-президента крупной корпорации, но чтобы при этом ясно дать понять – с ним шутки плохи. Пункт третий: объем работ, который он умудрялся проводить через свой офис: задания и проекты подбирались так, чтобы, заглядывая к нему, другие топ-менеджеры всегда заставали его за крайне важными переговорами.

Работу он получил благодаря поправке к Акту о Равных Возможностях, который обязывал крупные корпорации вроде «Дженерал Текникс» нанимать белых и афроамериканцев в той же пропорции, в какой они представлены в населении всей страны, плюс-минус пять процентов. Не в пример многим другим «поправщикам», его приход был встречен вздохом облегчения тогдашним вице-президентом по персоналу, который почти оставил надежду найти достаточно афрамов, готовых жить по корпоративным стандартам. («Докторская диссертация? Что такое диссертация? Подтирка для бледножопых!»)

Доктор социологии Норман Н. Хаус был просто находкой. Сознавая это, он заставил работодателей попотеть.

В третий раз в жизни проявив проницательность (первый – выбор родителей; второй – подножка единственному претенденту на занимаемый им ныне пост), вице-президент заметил, что его новый подчиненный обладает способностью производить впечатление на людей, которых никогда не встречал раньше и скорее всего больше никогда не увидит. Иными словами, он сам легко забывал других, но терпеть не мог, когда другие забывали его. «Стиль Хауса» – так это и стали называть.

Завидуя этому таланту, вице-президент взялся обхаживать Нормана в надежде, что частично очарование перекинется и на него. Надежда эта была безосновательна. Люди либо рождаются с таким даром, либо сознательно оттачивают мастерство на протяжении двадцати лет. Тогда Норману было двадцать шесть; требуемые два десятилетия он уже тренировался.

«Что я о нем думаю? Ну, рекомендации у него хорошие (говорилось рассудительно, с готовностью принять во внимание и оправдать), но мне кажется, если парень носит «маскью-лайны», то он не уверен в собственной компетенции. Там же подкладка спереди, вы помните».

Вице-президент, у которого таких брюк было шесть пар, ни одной больше не надевал.

«Что я о ней думаю? Ну, тестовый профиль у нее неплохой, но мне кажется, что девушка, которая носит Максесс от «Форлорн&Морлер» с глухими слаксами, никогда не доведет начатого до конца».

Вице-президент, который пригласил ее на обед и ожидал получить плату расхожей монетой, удалился под предлогом вымышленной болезни и, ворча, отправился ночевать домой к жене.

«Что я думаю о годовом отчете? Ну, по сравнению с прошлым годом график доходности пошел вверх, но мы для этого проекта поднимаем такой шум, что напрашивается мысль: прибыль могла быть на десять-пятнадцать процентов выше. Интересно, сколько мы еще так протянем».