— С какими именно? Военнопленных, взятых у «прибалтийских тигров» почти нет. Их несколько тысяч всего. Так что скорее всего после фильтрации и денацификации их отпустят. С финнами все сложнее. К тому же Маннергейм выторговал разрешение своим войскам оставаться на своих позициях, сохраняя в руках оружие. Так что тут нужно думать. А что?
— Я имею в виду французов.
— А разве Франция участвовала в войне против Союза? — сделал удивленное лицо Фрунзе.
— Участвовали французские добровольцы.
— Вас, видимо, польская кампания ничему не научила. Форму вы на них надели. А документы? Они ведь не являлись военнослужащими стран, за которые выступали. По международному праву каков их статус? Разбойники. Разве нет?
— Ну вы же все понимаете…
— Понимаю. Ваши ребята хотя бы форму надели. И что-то можно изобразить. Англичане — те вообще снобы, ушедшие за грань разумного. Они не формы не надевали, ни документов не делали. Точнее у приличной их части были английский документы. И что с ними делать я ума не приложу. Так-то по-хорошему это акт нападения Великобритании на Союз.
— Они отпускники.
— Что принципиально это меняет? Люди в форме вооруженных сил Великобритании, с документами, подтверждающими их принадлежность к армии этой страны, в составе организованных подразделений и частей, числящихся в составе Великобритании… Дальше объяснять?
— Пожалуй не стоит.
— Это лень матушка. Или гордыня тетушка. А скорее всего их дуэт.
— К черту англичан. Что вы хотите делать с французами?
— С теми, что приняли гражданство Советского Союза?
— Нет. С теми, кого вы морите в угольных шахтах. Это ведь воины!
— А как вы иначе организуете минимальными усилиями их охрану и труд? С шахтой очень просто. Сколько смена выработала, столько еды и получила. Не получится чужое присвоить или что-то имитировать. Просто и честно.
— Все так, но эти люди воины, а не шахтеры. Они все прошли Великую войну. И шахты… это ведь такое унижение.
— По-хорошему я должен был их расстрелять как разбойников. А точнее даже повесить. Сообразно их статусу на этой войне. Так что шахты — неплохой вариант.
— Что вы хотите за них?
— Сдачу имущества старой русской эмиграции, купленного в вашей юрисдикции на русские деньги. Только касаемо тех, кто отказался возвращаться или сотрудничать с Союзом. А также все ценности, представляющие культурную и историческую ценность, которые Франция или французские граждане получили в ходе или по итогу революций в России и последующей Гражданской войны.
— Вы же понимаете…