Помолчал.
— Не уверен, что это нужно просить? — усмехнулась супруга, поняв, о чем он подумал.
— Архивы Ватикана… я даже не знаю, благо это будет или проклятье.
— Попроси мощи и реликвии, чтобы Беня передал их православным священникам. Нашим, разумеется.
— Это настроит против него католиков Италии. Такое просить не стоит.
— Ну… придумай что-нибудь. — улыбнулась супруга. — Но помощь ему оказывать нужно. Вплоть до посылки спецназа или даже войск. Он — тот якорь, который как кость в горле для англичан и французов. Поэтому чем дольше он там сидит, тем лучше. То, что они к нам сунулись, говорит о том, что они слишком хорошо живут. Слишком хорошо.
— Ты никогда так не говорила. — задумчиво произнес Фрунзе. — Как и в тот раз, говоря про Императора. Про то, что им должен стать я.
— Что значит должен? — усмехнулась Любовь Петровна. — Ты им и так являешься. Точно также, как некогда им являлся Октавиан Август, державшийся республиканских атрибутов с удивительным упорством. Но разве это что-то меняло? По сути.
— Ладно. Хорошо. Оставим этот вопрос. Но католики. Эти мысли тоже сами пришли тебе в голову?
— Здесь нет. Не буду врать. Я пообщалась с рядом католических священников и мне шепнули на ушко, что далеко не все в католическом мире довольным тем, что Рим пляшет под дудку протестантов.
— Англичан…
— А кто они? Протестанты и есть. Папа и его окружение, как мне шепнули, очень болезненно отреагировали на то, что наши православные священники ведут активную проповедь в Восточной Германии. Они считают эти земли старыми католическими. И…
— Но они уже полтысячелетия таковыми не являются.
— Это что-то меняет? Так или иначе, но эти проповеди их злят. Как и то, что количество православных в Восточной Германии растет. Быстро растет. И уже превысило численность католиков. Ведь последние воспринимались и воспринимаются лютеранами как традиционный враг. Хуже того, часть католиков стало примыкать к молодым и активным православным общинам Германии.
— Папа и его окружение, но не вся элита?
— Да. Именно так мне и сказали. После той истории с упырями многие задумались. И увязали их появление с протестантскими странами. Что только усугубило старые, нагноившиеся вопросы.
Фрунзе задумался.
Отхлебнул чая.
И глянув на супругу, спросил тихо:
— И с кем еще ты ведешь переговоры за моей спиной?
ebooksa