— Конечно, — недовольно сказал Ельм, — я тоже так считаю. Костюм совсем грязный. Тот парень ни единого раза его не чистил и, кажется мне, носил почти каждый день и довольно долго.
— Сколько?
— Может, с год.
— У тебя еще что-то есть?
Ельм ответил не сразу. Он самое главное приберег напоследок и нарочно тянул.
— Да, — наконец сказал он. — Во внутреннем кармане его пиджака найдены крошки гашиша. Анализ проб, взятых во время вскрытия, свидетельствует, что он был наркоманом.
Новая искусная пауза. Мартин Бек не отзывался.
— А кроме того, у него была гонорея, — сказал Ельм. — В активной стадии.
Мартин Бек дополнил свои записи, поблагодарил Ельма и положил трубку.
— Издалека пахнет дном, — сказал Колльберг.
Он стоял за спиной Мартина Бека и слышал весь разговор.
— Да, — сказал Мартин Бек, — но его отпечатков пальцев нет в нашей картотеке.
Оставалось только одно: использовать весь собранный материал. Попробовать найти оружие и допросить всех, кто хоть как-то был связан с жертвами преступления. Эти допросы проводили теперь свежие силы, то есть
Монссон и старший следователь из Сундсвала Нурдин. Гуннара Альберга не было возможности освободить от его ежедневных обязанностей и послать им на помощь. В конце концов это не имело значения, так как все были убеждены, что эти допросы ничего не дадут.
Время шло, и ничего не происходило. День сменял день, из дней сложилась неделя, затем началась вторая. Вновь наступил понедельник. Было четвертое декабря, день святой Варвары. На улице было холодно и ветрено, предпраздничная покупательская суматоха чем дальше, тем больше увеличивалась.
Пополнение томилось и мечтало, когда оно окажется дома. Монссон тосковал о более мягком климате южной Швеции, а Нурдин — о здоровой северной зиме. Они не привыкли к большому городу, и им было тяжело в Стокгольме. Здесь им многое не нравилось, а особенно спешка, теснота и неприветливость жителей столицы. Как полицейских их раздражали повсеместная грубость и расцвет мелкой преступности.
— Не понимаю, как вы выдерживаете в этом городе, — сказал Нурдин.
Это был коренастый лысый мужчина с густыми бровями и прищуренными глазами.
— Мы здесь родились, и нам кажется, что везде так, — ответил Колльберг.
— Я вот ехал в метро, — молвил Нурдин, — и только от Альвика до Фридхемсплан встретил по крайней мере пятнадцать человек, которых у нас в Сундсвале полиция немедленно бы арестовала.
ebooksa