Приговоренный к смерти,

— Как только проснешься.

Дыхание Исы становилось все слабее и поверхностей. Руки, ноги и веки налились свинцовой тяжестью. Жизнь внутри ее маленького хрупкого тела замедлилась, как в растении, замершем до поры, когда ему потребуются все накопленные силы.

Глава 6. Петляющие следы. Часть 2

Из дворца хакима уезжали, прихватив с собой двух дополнительных лошадей для поклажи, свитки и золото с самоцветами из сокровищницы. Рик щурился на желтый песок, с улыбкой слушая болтовню Бруно и Клыкастого. Одноглазый не смог удержаться и взял из дворца лютню, и теперь друзья весело препирались, войдут ли в легенды шадриан мрачные сказания о ночных песнях, летящих над пустыней. Время от времени взгляд Бруно цеплялся за белую прядь, мелькавшую в непривычно коротких волосах Рика, и тогда он отводил глаза. Спросить, что же все-таки происходило на скалах, Бруно сейчас не решался.

Нокс ехал немного позади троицы, присматривая краем глаза за новым спутником. Эл, как его представил Рик, больше не походил на одичавшего безумца. Шадрский кафтан сидел на нем, как влитой. Серебряные волосы, обрезанные неровными прядями, падали на лоб и лицо, путались по воротнику и плечам, коротко остриженная борода открыла смуглое и резкое лицо. Конь, поначалу никак не желавший подчиняться, наконец-то послушно пошел под ним, но все еще нервно прял ушами и тревожно принюхивался нежными ноздрями. Однако, его всаднику, казалось, до этого не было никакого дела: свесив голову на грудь, он расслабленно дремал, покачиваясь в такт движению.

И это было к лучшему. Потому что само его присутствие неприятной тенью омрачало долгожданный миг наступившей свободы, а от тяжелого взгляда этого человека даже видавшему виды Ноксу становилось не по себе. Только Рик вел себя, как ни в чем не бывало — впрочем, и в нем самом чувствовалось что-то чужое и холодное.

Альтарган, каким он его знал, не угрожал бы смертью гарему с женщинами и детьми. Не грузил бы на лошадей сумки с присвоенным золотом. Снова и снова ему вспоминались слова Рика, сказанные еще во дворце. О том, что тот больше не Альтарган.

Если не Альтарган, то кто?..

Нокс смотрел на беззаботно болтающих о всякой ерунде Бруно и Клыкастого, и не понимал: неужели те не ощущают перемены? Или они слишком простодушны и ослеплены радостью?

— … А вообще я не понял, почему вы кристаллами совсем не пользуетесь. Я же вам не для красоты их раздал, — тем временем с отеческим укором в голосе выговаривал Рик.

— Нет, ну я честно пытался!.. — весело протестовал Клыкастый, словно не было многочасовых изматывающих тренировок. Будто после двух месяцев ежедневных попыток достучаться до кристалла он не запил на трое суток, пока Нокс не привел его в чувство. Словно не швырял он в бешенстве от собственного бессилия меч о землю.

— Сказал бы я, что ты там пытался! Да так, что мне перед своей наложницей совестно становилось! — смеялся Бруно.

— Пить надо было меньше, глядишь, и завидовать бы не пришлось! — зубоскалил Клыкастый.

— Женщины без вина — это удовольствие наполовину! — возразил Бруно. Хотя с той самой пьяной ночи и похмельного утра, когда он проспал Берту с Джабиром, вообще почти не прикасался к вину.

Рик только с улыбкой головой качал, пытаясь понять, с каким выражением лица ему следует слушать эту беззаботную чушь.

— Ты-то как там?.. — вырвалось вдруг у Бруно.

И он, и Клыкастый мгновенно стали серьезными.

Рик пожал плечами.

— Ну как вам сказать… Вместо наложницы мне, конечно, в пару дали вот этого, — он небрежно кивнул на следующего позади Элгора. — Но зато комната была с отличным видом, так что я не в обиде…

— А если серьезно, командир? — спросил Клыкастый.