– Скорее всего, нет, – честно ответила я, посмеиваясь.
Найфейн кивнул, но все равно сказал то, что было у него на уме.
– Ты невероятно красива для меня, и я имею в виду не только твое лицо или тело. Ты прекрасна душой. Ты так честна в том, кто ты есть. Так свободна в своих мыслях и чувствах. Когда я рос, все вокруг меня держались настороженно. Все были очень замкнутыми. Но ты… от тебя исходит некий божественный свет. Некая искренняя честность и доброта. Это видно, когда ты ухаживаешь за эверлассом, и это проявляется в твоем даре исцеления. Когда твое лицо приобретает задумчивое выражение, это так прекрасно, потому что я практически вижу, как вращаются колесики в твоей умной голове. Ты такая сообразительная и способная, Финли. Такая жесткая и непреклонная в своей способности выжить. Я в восторге от тебя. Но больше всего я люблю твой огонь и твою страсть. Мне нравится, что ты не позволяешь никому указывать тебе, кто ты есть. Мне нравится, что ты упираешься и отталкиваешь меня, когда я пытаюсь доминировать над тобой, побуждая меня быть лучше, сильнее. Это возбуждает, но также… Это просто… Ты совершенна. Хотел бы я быть поэтом, чтобы подобрать правильные слова. Возможно, другие и видят в тебе лишь внешнюю красоту. Я хотел, чтобы ты знала, что, когда я смотрю на тебя, я вижу красоту твоей души, и я в восторге. Я вижу тебя, Финли. Вот, что я хотел сказать. Я вижу всю тебя, и ты прекрасна.
Из моего глаза выкатилась слеза. Я не знала, что сказать. Никто никогда раньше не говорил мне ничего подобного. Признание Найфейна было искренним – я слышала это в тоне его голоса и чувствовала в его словах.
Мои веки слипались, что, без сомнения, было результатом нескольких напряженных дней и блаженства от того, что я дома, в безопасности.
Мне приснился Найфейн. Его сладкие поцелуи на моих губах, а затем битвы, боевые кличи и золотой дракон, спасающий королевство. Сон был очень волнующим, особенно в конце, когда Найфейн оказался между моих бедер. Это был один из лучших снов, которые мне когда-либо снились.
Однако этот мужчина крепко завладел моим сердцем. Это было определенно нехорошо. Мне требовалось соблюдать дистанцию. Найфейну предстояло уйти, и я собиралась отпустить его. Я должна была это сделать. Мы почти достигли точки невозврата, и я чувствовала, что балансирую на грани очень большой ошибки.
Я распахнула глаза и позволила свету лишить меня остатков сонливости. Почему-то я чувствовала себя немного опустошенной. Я ощущала, что мне чего-то не хватает. Возможно, потому, что я знала, что Найфейн уйдет?
Самка билась в груди, пытаясь процарапать себе путь на поверхность. Ее паника прорвалась наружу.
Я нахмурилась и перевернулась на спину, ощущая, что глаза застилает влажная пелена несмотря на то, что я проспала всю ночь. Из соседней комнаты донесся тихий кашель, затем еще один. Отец все еще держался.
Бросив взгляд в сторону Найфейна, я села и потянулась, стараясь не шуметь. И замерла.
Самка дико царапалась во мне. Я подавила ее, ощущая тошнотворный узел в животе. Найфейн исчез, кровать была аккуратно застелена. Он не оставил никакой записки. Возможно, просто проснулся раньше и не хотел меня беспокоить.
Пройдя по коридору, я обнаружила Хэннона за кухонным столом. Брат протирал налитые кровью глаза, мертвой хваткой держа кружку с дымящимся напитком, и выглядел таким же усталым, как и я.
– Привет, – поздоровалась я, заметив, что Сейбл зевает на кушетке. Это было странно. Обычно она поднималась первой. – Вы, ребята, не видели Найфейна?
– Нет. Но я обнаружил то, что он оставил прошлой ночью. – Голос Хэннона звучал ровно, но глаза пылали непривычным для него гневом. – Он не церемонился.
– Не церемонился в чем? – в недоумении покачала головой я.
– Я не убирал оставленные им ингредиенты. Ты поймешь, что они означают. – Брат посмотрел мимо меня на кухню, а затем поднял пергамент. – А еще он оставил вот это.
Я схватила кусок пергамента. Послание, написанное изящным почерком, гласило: «
Дальше шла пустая строка, словно Найфейн раздумывал над тем, что написать дальше.
«