— Плохо, что в разные смены работаем, — донесся из кухни голос Федора. — Почти не видимся с Верой, все врозь. А сегодня удачный день, и вы как раз пришли. Прямо праздник.
«Хозяйственно рассуждает, — подумал Петр Максимович. — Слава богу, кажется, не прикидывается».
— Как дела на заводе? С трубой этой — ладится? — спросил Воронков.
— Вздохнуть некогда. Новое дело, всем интересно. Правительственное задание.
— Думаешь, справимся?
— Какие могут быть сомнения?
Тесть прошел на кухню и, глядя на зятя, любуясь, как он ловко и умело все делал, спросил:
— Не обидно тебе, что самому приходится суп варить да пироги стряпать? Вроде не мужское это дело.
— Так для себя же, для нас то есть.
— Не всякий так думает, иной все на жену сваливает. А Верка твоя скоро выучится?
Он нарочно сказал «Верка твоя», как бы подтвердил, что никакого сомнения в прочности союза молодых у него больше нет и он спокоен, что у любимой дочери такой муж.
Вскоре пришла Верочка, обрадовалась отцу. Оглядывая дочь со всех сторон, отец зорко взглянул на ее талию.
— Деток не ждете? — просто спросил он со стариковской прямотой.
— Успеем! — засмеялась Вера. — Сами еще маленькие.
Сели обедать. Воронков с подначкой сказал:
— А рюмки что же не поставили? Из чего пить будем?
Федор растерянно заерзал на табуретке, виновато сказал:
— Вы извините, не держим спиртного. Сбегать? Я вмиг.
— Не надо, сиди! — сказал Воронков, довольный своей проверкой. — Бросил пить, так и не начинай.
Он съел несколько ложек супа и будто между прочим спросил: