— Уже сейчас могу сказать, что хозяйство солидное, налаженное, база прочная и основательная. Да и люди готовы к делу, мастера и рабочие понимают задачу.
— А инженеры как? — спросил Астахов. — Удалось познакомиться?
— Был разговор и с инженерами, — коротко ответил Пронин. — Будем работать, найдем общий язык. Так, Сергей Тарасович?
Косачев громко сказал на весь зал, чтобы всем было слышно:
— Инженерная гвардия не подведет. Верно, товарищи?
Все поддержали Косачева аплодисментами.
5
Зима стояла морозная и суровая, часто выпадал снег, дули сильные холодные ветры. Белые бураны тучей проносились над городом, то уходили в степь, то вновь налетали, кружились со свистом и шумом. Порывистый ветер гудел в проводах, срывал слабые крыши, норовил свалить прохожих. Машины и автобусы двигались медленно, осторожно, люди с опаской переходили заснеженные скользкие улицы. Иногда выпадали яркие солнечные дни. Морозный снег сверкал, искрился, ослеплял глаза. Прохожие дышали белым паром, шли торопливо, потирая руками щеки, ощупывая носы, боясь обморозиться. Но ни морозы, ни метели, ни бураны не останавливали привычного течения жизни, все шло по заведенному порядку, своим чередом.
Вечером Поспелов возвращался домой в плохом настроении.
«Ну, что я вздумал лезть в разговор с Прониным? Дал же слово не спорить ни с Косачевым, ни с кем-либо другим об этих пресловутых полуцилиндрах. И все-таки не выдержал, зачем-то вякнул какую-то чепуху! И поделом поддел меня Пронин. Видно, крепкий мужик, имеет свое мнение, зигзагами не ходит, знает прямые дороги. Нет уж, хватит с меня споров, не буду больше строить умника. Надо работать, право же, делать надо дело, как все, что я, в самом деле, валяю дурака?
Нервы, нервы шалят у вас, Вячеслав Иванович, — мысленно говорил самому себе Поспелов. — Учитесь властвовать собой, прекращайте словопрения, раз всем заводом впрягаемся в одну телегу, сообща и надо тянуть в одну сторону».
И хотя Поспелов твердо принял такое решение, покоя в его душе не было. Он понимал, что потеря равновесия началась давно, еще до спора о трубах и до приезда Пронина, и обнаружилась сразу по всем линиям. Все рассыпалось. Заводские дела, которым он раньше отдавался с увлечением, теперь уже не так занимали его. На заводе не клеилось что-то, и дома все было плохо, и не хотелось признаться самому себе, что жизнь пошла наперекосяк, не хватало сил встряхнуться, взять себя в руки, все поставить на свои места. Неотвратимым несчастьем надвигалось на него крушение семьи. Поспелов с каждым днем все больше нервничал, терял опору. И некому было пожаловаться, как-то стыдно плакаться на судьбу, да и деликатное это дело, личная, семейная жизнь. Не получалась она у него с Ниной, трещала по всем швам, ползла, и с ее разрушением разрушалось и падало все остальное — видимое и невидимое людям.
Словно предчувствуя недоброе, Поспелов перед выездом с завода после работы позвонил в поликлинику. Ему сказали, что Нина Степановна уже ушла. Тогда он позвонил на квартиру — телефон не отвечал. Набрал номер детского сада. Нянечка недовольным голосом сказала: «Нина Степановна еще не пришла, мальчик у нас, сидит одетый, ждет родителей».
Он заехал за сыном, торопливо сунул в руку малышу конфету и повез его домой. Нины дома не было.
Поспелов накормил сына, разложил игрушки на ковре, беспокойно поглядывал на часы. Было уже поздно, и он сказал малышу:
— Ты, сынок, поиграй, а я пойду позову маму.
— А где она?
— Наверное, в магазине, тут недалеко. Я скоро, — наобум сказал мальчику Вячеслав Иванович, сам не зная, куда идти и где искать жену.
И только стал одеваться, в прихожей раздался звонок. Он обрадовался, думал, пришла Нина, почти побежал открывать. В дверях стоял товарищ Вячеслава Ивановича, Валентин Разин.
Поспелов приветливо протянул руку приятелю:
ebooksa