- Ну что можно сказать, - заключает Алексей, - левиков мы, можно сказать, победили, так что вновь передаём эстафету исследователям космоса, чтобы они нашли нам кого-то другого, кого нужно победить.
Лёша действительно прав. Последние новости с фронтов говорят, что левики теряют один мир за другим, и вскоре у них под контролем не останется пространства. Единственное, в чём Алексей не прав, это в том, что, говоря об успехах в этой войне, он употребляет местоимение "мы". Нет, мой друг по звену, мы-то как раз ничего и не сделали. Мы сидим на этой станции, работаем тактику, а остальные полдня разве что не думаем, чем бы заняться. Мы отдыхаем, хоть и не устали. Это армия и первая волна флота уничтожает левиков и забирает их миры, но не мы. К сожалению, не мы.
- Вы о чём-то задумались, Александр? - спрашивает меня Ульяна.
Ловлю себя на том, что молча сижу, гляжу перед собой и глажу кончиком указательного пальца по кромке бокала.
- Нет. Вернее, ничего существенного.
- Александр огорчён скорым окончанием войны. Наверное, ему бы больше понравилась теория о том, что левики не самостоятельный вид, и что вскоре мы столкнёмся с их хозяевами, - замечает Лёшка, уже немного повеселевший от вина.
- Может быть, тогда бы мы уже начали сражаться. Хоть раз не на учениях и не на симуляторе, - не видя смысла юлить, говорю я.
- Вечный воитель, у тебя ещё будет своя война, - говорит он.
Я просто киваю с улыбкой. Конечно, если ждать и писать рапорты, наверное, рано или поздно ты получишь то, что желаешь, но мы ведь уже здесь и сейчас, зачем же ждать?
- Вы выглядите усталым, - уже в самом конце вечера, когда все разошлись, сказала Ульяна. Мы сидим рядом с ней в самом дальнем углу. Она красиво улыбается.
- Из-за патрулей я немного меньше сплю, а когда ложусь, не могу сразу уснуть. Но сегодня высплюсь. Глаза уже сами смыкаются. Главное, выждать ещё немного, чтобы не проснуться среди ночи.
- Как ваши личные отношения? - интересуется она с осторожностью.
- У меня нет личных отношений. Так, непонятная дружба, которую у меня нет желания поддерживать, - стараясь быть миролюбивым, говорю я.
- Может быть, в них причина вашего желания войны?
- Нет. Причины моего желания войны в том, что я вырос на маленькой пыльной планетке, где даже атмосферы не было. Там были только горы, и больше ничего. Совершенно ничего не происходило. Утром вагончики везли рабочих в шахты, а вечером домой. Кому-то по душе такая жизнь, но не мне. Я хочу быть освоителем космоса не на словах, а на деле. Война - самая важная часть этого освоения, потому что учёные, не подкреплённые армией, долго не живут.
- Что же, я бы много могла сказать вам, но уже пообещала быть не профессионалом, а другом.
- Я жалею, что я не профессионал в нужной области, а как другу, вы не расскажете мне о том, что творится у вас внутри.
- Неужели, это вам интересно? - она грустно улыбается.
- Почему нет? Я просто очень ненавязчивый человек, а вы всеми силами стараетесь это скрыть. Так зачем мне напирать?
- Интересно, как вы пришли к таким выводам?