— Иди и звони директору, что ты отзываешь своё согласие.
— Ну, сын, я думаю, что…
— Ты ведь не думаешь, что твои ошибки должен исправлять кто-то другой? И какой пример ты мне подашь? Мне тоже можно будет так делать? Натворить делов и в тину? Я не я и лошадь не моя?
— Сын, а это точно ошибка?
— Ты влез в мои дела, когда тебя никто об этом не просил. Директор не в счёт, он мошенник. На меня ему насрать. Ему надо, чтобы класс «А» был лучшим. Только пусть он решает свои проблемы за свой счёт, а не за мой. Честными способами, а не шулерскими приёмчиками. Иди и звони!
— Сын, там учительница всё-таки лучше…
— Да мне насрать, лучше или не лучше! Я уже умею читать, писать и таблицу умножения лучше тебя знаю! Чему она меня может обучить? Это я её могу научить! А ю андестенд, май диэ фазе? Ду ю ноу зи сайн тиерем?
Последние фразы стоили укола в мозг, но почему-то они сыграли роль соломинки, переломившей хребет верблюду. Папахен вряд ли понял смысл, но что я неожиданно заговорил на английском, распознать способен. Тяжело вздыхая, папахен взялся за телефон.
Сидим у Зины, пьём чай и читаем принесённую мной книгу. Незнайка в Солнечном городе. Вслух по очереди читаем. И нам хорошо. Когда все устали, отдыхаем после очередной главы.
— Вить, а почему мы всё-таки в школу не пошли? — Фрейлина Ира первой задаёт вопрос, который более или менее интересен всем.
— Представь, ты проходишь мимо перевёрнутой урны. Что надо делать? Нет, не собирать мусор обратно, это дворник без тебя сделает. Надо быстро сваливать оттуда, пока тебя не заметили!
Округляют глаза многие. Кроме Ерохина и Зины. Ну, да, учителя такому не научат.
— Потому что для любого, кто заметит тебя возле опрокинутой урны, тут же запишет тебя в хулиганы и посчитает тебя виновной. Человек именно таков, — поясняю дополнительно, — есть безобразие, и есть кто-то рядом. Многим никакие доказательства не нужны, они просто возлагают вину на того, кто оказался ближе всех. Ещё и будут потом рассказывать, что видели, как ты перевернула, собственными глазами. При этом сами себе будут верить. Так что быстро, но не торопясь, чтобы не вызвать подозрений, сваливаешь оттуда.
— Поэтому и не пошли, — заканчиваю мысль. — Они там сегодня усиленно виноватых ищут. А нас нет, придётся выискивать других.
Детишки задумываются. Лишь Ерохин понимающе ухмыляется. Этот-то точно знает, что улизнуть вовремя — самое главное.
Про стратегию мыслей не раскрываю. И так перегруз для детишек. Стратегия основана на элементарном. Когда что-нибудь где-нибудь случается, кто виноват? Руководитель, в зоне ответственности которого произошёл казус. В нашем случае директор школы. Это самым первым делом. Конкретным виновником можно назначить любого стрелочника, к примеру, Лилию. Но кто этого стрелочника взял на работу, кто должен следить за ним? Руководитель. Поэтому при любой аварии или неполадках виновника особо искать не надо. Начальник виноват изначально. А уж за ним кто-то другой. Начальник может отбояриться, например, показать подпись под инструкцией, которую нарушил стрелочник. Нашему директору отмазаться как? Какую инструкцию нарушила Лилия? Да никакую. Она выполняла приказ директора. Так что все стрелки сойдутся на нём.
Второй важный момент. О нём как раз сказал друзьям. Директору срочно надо назначить кого-то виноватым. Какие сомнения в том, что это буду я? Никаких! Но это если я под рукой буду. Устроит разбирательство, судилище и когда появятся люди из департамента образования, всё будет тип-топ. Есть ЧП, есть реакция, расследование идёт полным ходом. Но без меня, без нас, устроить его, расследование, крайне затруднительно. Попытка перевести стрелки на меня в моё отсутствие понимания у проверяющих не вызовет. Они начнут работать с тем, что есть под рукой. И вот тут его дурацкий приказ о моём переводе в другой класс и выплывет. И окажется на острие внимания.
Поэтому мне нужно, чтобы шум дошёл, как можно выше. И быстрее. По уму, надо бы и завтра пропустить уроки. Но это вряд ли удастся. Все родители опомнятся и примут меры.
Сцена 3. Лилия и её серьги
— Здрав-ствуй-те… — энергичная походка Лилии быстро угасает до нуля. Как раз на середине пути к учительскому столу.