Супернова

– Я борюсь, чтобы отстоять свои убеждения.

– Теперь я понимаю, что и ты тоже.

– Такие ли уж мы разные?

Ничего не изменилось.

И в то же время, изменилось все. Пару минут назад он готов был убить ее. Но в момент этого удивительного просветления не нужно было ничего, кроме перемирия.

Ничего, кроме шанса на мир, на сострадание, на…

Краем глаза Адриан заметил призрачную фигуру. Он склонил голову набок, чувствуя, как потрясающая новая реальность сминается, как папиросная бумага под лезвием ножа. Фобия стоял на трибуне, за спиной у какого-то парня, на голове которого по необъяснимым причинам красовался шлем Аса Анархии. Юноша, казалось, не заметил возникшего за ним призрака.

Все произошло словно в замедленной съемке. Вот только что мысли Адриана были полны восторга, упований, правды. Надежды на перемены к лучшему.

В следующий момент в них не осталось ничего, кроме ужаса.

– Нет!

Его крик заставил Кошмар оглянуться, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание.

Фобия взмахнул косой. Лезвие вспороло живот парня, разрезав его от пупка до грудины.

Мир замер. У Адриана словно выбили весь воздух из легких, и он не мог вздохнуть.

Он услышал вопль, и ему показалось, что это кричит Кошмар. Юноша рухнул, и Фобия вытащил лезвие, окропив трибуны кровью.

Взявшись костлявой рукой за шлем, он стянул его с головы убитого.

Кэллам Тредвелл. Чудо-мальчик.

– Нельзя заворожить того, в ком нет души, – произнес Фобия, и в его холодном голосе Адриану послышалась насмешка. – Как не станет смелым тот, кому неведом страх.

Адриан не поверил ушам. Он еще не опомнился от бессмысленности происходящего. Он был как в тумане, ошеломленный не только видом бездыханного тела Кэллама, но и мешаниной мировоззрений, проносившихся в его мозгу.

Герои и злодеи. Друзья и недруги. И эти слова… эта фраза…

Не станет смелым…