Супернова

– О, Ас, – пролепетала Хани, и Нова вдруг поняла, что Хани плачет. Тушь для ресниц черными дорожками растекалась по щекам. Она опустилась на колени перед Асом и, схватив его руку, прижалась к ней лицом. – Какое счастье, что ты вернулся. Как радостно видеть тебя таким, как прежде.

Она хотела поцеловать Асу пальцы, но он вырвал у нее руку.

– Встань, – сказал он довольно резко.

Хани вздрогнула, жалко заморгала, но Ас уже пробирался к фундаменту нефа собора. Камни и сломанные скамьи расступались перед ним.

– Ты королева, Хани Харпер, – сказал он, разводя руки в стороны. Раскрошившиеся камни взлетели вверх и остались висеть в воздухе. Миллион обломков, замерших в ожидании.

Нарцисса ойкнула и едва успела отскочить от колонны, когда та тоже начала подниматься. Когда все вокруг стало подниматься.

Под ногами у них все ходило ходуном, как во время землетрясения.

– Не пристало тебе преклонять колени, никогда так не делай, – продолжал Ас. – Ни передо мной. Ни перед кем. Никто из нас никогда больше не встанет на колени.

Он медленно кружил, рассматривая обломки, повисшие в воздухе. Нова помнила этот взгляд со времен детства. Ас всегда смотрел на мир по-своему – он словно бы видел наборы кубиков, строительных блоков, секреты которых мог бы легко постичь, если бы захотел рассмотреть их поближе.

Его уверенность обезоруживала.

Он наконец снова стал самим собой.

– Друзья мои, – очень мягко начал Ас. – У меня никогда и в мыслях не было становиться королем, властвующим над своими подданными. Я никогда не хотел править. Но история указала мне на мои ошибки. Главный порок наших врагов – гордыня, а мой основной недостаток – апатия. Я недостаточно трудился для того, чтобы наставить человечество на путь истинной свободы. Я был чересчур пассивен. Довольствуясь малым и позволив всему идти своим чередом, я оставался в тени, в то время как другие захватывали власть. Но теперь мое предназначение очевидно. Сегодня – не день, когда я стану правителем, – он воздел руки к светлеющему небу. – Сегодня день, когда мы станем богами.

Лучи заходящего солнца отражались от стены собора и падали на Аса, освещая его фигуру. Он был ослепителен. Золотой, неудержимый.

Все они, замерев, смотрели, как Ас делал то, чего – Нова была в этом уверена – он прежде никогда не делал.

На этот раз он не уничтожал.

Он созидал.

Воссоздавал.

Это зрелище было похоже на катаклизм, запущенный в обратную сторону. Большие трещины в фундаменте собора соединялись и скреплялись воедино. Каменные стены сами собой отстраивались заново, ряд за рядом. Ровным строем, как солдаты, вставали высокие колонны, а сводчатые балки возносились высоко под купол. Осколки стекла, соединяясь, образовали галереи витражных окон вдоль каждой из высоченных стен. От этого зрелища захватывало дух.

Деревянные щепки собирались в скамьи, сиденья для хора и полированные перила. На всем западном фасаде не пропало ни единого фрагмента – каждый шпиль, каждая горгулья, каждая готическая арка, каждая фигура святого, все было воссоздано целиком и полностью.

Когда земля перестала дрожать, и грохот стих, оказалось, что Аса больше не видно – он остался внутри этого роскошного здания. Остальные столпились у главных дверей, богато украшенных резьбой, в точности такой же, какой Нова запомнила ее с детства: пшеничные поля, ягнята и безмятежность.