Лизи надувает губы и начинает капризничать:
— А можно мне спать в комнате Эбби?
В столовой воцаряется тишина. Рид суровым взглядом сверлит Джессику, и та, усмехнувшись, поворачивается ко мне, отвечая при этом Лиззи:
— О, милая, боюсь, что место рядом с Эбби уже занято.
Я заливаюсь румянцем, прикусив губу. А затем сажусь на корточки и крепко обнимаю печеньку.
— Ложись спать, а завтра утром мы вдвоем испечем вкусное ванильное печенье. Договорились?
— Мое самое любимое печенье!
— И мое! Спокойной ночи, Лизи.
— Спокойной ночи, Рапунцель! — чмокает меня Лиззи, убегая вслед за Джессикой и Ридом, отправившимся показать им их комнату.
Я смотрю ему вслед и прикусываю губу, опустив взгляд на накаченную задницу. Оторваться от этого зрелища меня заставляет чей-то смешок. Я поворачиваю голову и встречаюсь глазами с Эштоном. Он убирает тарелки со стола и ехидно улыбается:
— Вы ведете себя как подростки.
— Они просто влюблены, — вдруг произносит мама Рида.
Черт! Я и забыла, что она осталась здесь.
Рене выглядит, как миниатюрная версия Рида: такие же лазурные глаза, длинные светлые волосы и пухлые губы. Она выглядит потрясающе. Я бы никогда не подумала, что ей под пятьдесят, — на ее лице нет ни одной морщинки.
— Милая, давай я помогу убрать тебе со стола.
— О, Рене, не беспокойтесь об этом. Эштон поможет мне. Вы и так устали после перелета, идите отдыхать.
Она подходит ко мне, притянув в свои объятия. Отчего-то мне вдруг становится так хорошо и тепло на душе, что я прижимаюсь к ней и закрываю глаза.
— Я знаю, каким он бывает засранцем, Эбби. Но дай ему шанс.
На мои глаза вдруг наворачиваются слезы, и я шумно выдыхаю, пытаясь их прогнать. Отстраняюсь от Рене, молча киваю и замечаю Рида, стоящего у стены.
Он наблюдает за нами. Гребаный сталкер.