— Не могу, иначе я тебе совру. Что он сделал? — повторяю свой вопрос я.
Джессика начинает плакать, и я крепко обнимаю ее, прижимая к себе. Моя сестра порой дико раздражает меня своими непрошенными советами и едкими комментариями. Но я очень уважаю ее, ценю и люблю, хоть никогда и не произношу этого вслух. И что бы не случилось в ее жизни, я всегда буду рядом.
— Ты должен знать, что Рик хороший отец. Он очень любит Лизи.
— А что насчет тебя?
— Не думаю, что он вообще любил меня когда-либо, Рид. Он изменял мне столько раз, что наверняка сам уже сбился со счету.
Какого хрена?!
Прижимаю ее ближе к себе, обдумывая, что делать с этим долбаным ублюдком, который не умеет держать член в штанах. Никогда этого не понимал и не пойму. Зачем изменять? Ну хочешь ты трахаться со всеми подряд, трахайся. Будь свободным и не заводи девушку или жену.
Какого хрена такая девушка, как моя сестра, вообще терпела все это дерьмо?
Конечно, мне сложно оценивать свою сестру в этом смысле. Но даже слепому понятно, что она прекрасна. Длинные, практически белые, прямые волосы. Маленький аккуратный носик. Пухлые губы. Большие голубые глаза с длинными ресницами. Подкаченное тело, по которому заметно, что она проводит много времени в тренажерном зале. Она умна, трудолюбива, но, черт возьми, совершенно не знает себе цены, раз все это время крутилась с этим придурком.
— То есть я не должен его убивать только потому, что он хороший отец для Лизи?
Джесс издает смешок и утвердительно кивает.
— У мой племянницы есть очень крутой дядя. А еще у Лизи есть Эбигейл. Так что не думаю, что она сильно расстроится, если ее папочка погибнет в автокатастрофе.
Джессика резко отстраняется и ошарашенно смотрит на меня.
— Ты же шутишь так, да?
— Конечно.
Конечно нет. В каждой шутке есть доля правды. Автокатастрофа — лишь один из вариантов. Вообще, хотелось бы, чтобы этот кусок дерьма сдох какой-нибудь долгой, невероятно мучительной смертью.
Сестра снова прижимается к моей груди и шумно выдыхает. Целую ее в макушку и тихо спрашиваю:
— Почему ты никогда об этом не рассказывала?
— Не хотела, чтобы узнала мама.
— Я бы никогда ей не сказал.