Великобритания построила систему имперского доминирования, основанную на превосходстве и унижении, на праве англичан унижать тех же индусов, просто потому, что те не англичане.
Франция — подарила миру великую революцию, последствия которой икаются и по сей день. Наполеон… его образ сейчас романтизирован, но он по сути ведь немногим отличался от Адольфа Гитлера. История Франции последних двухсот лет — это почти непрерывная история войн, революций и разного кровопролития. Французская революция по масштабу зверств больше походила на средневековую религиозную бойню.
Германия… подарила миру две мировые войны и теории массового уничтожения, проверенные на практике.
Испания… пять государственных переворотов в ХIХ веке и апофеоз — революция и гражданская война, которая по своей звериной жестокости затмила даже русскую революцию. Армия и аристократия фактически объявила войну на уничтожение собственному народу. А о том, как зверствовали посланники Короны в Латинской Америке — лучше и не вспоминать.
Россия… я ведь сам русский, мне сложно говорить и писать об этом. Но то что мы сделали с собой и с миром в ХХ веке — просто нет слов чтобы описать это. В России в семнадцатом году произошло тотальное восстание всех против всех — вероятно, в человеческой истории такого больше не было. Были нарушены все без исключения нормы человеческого общежития, которые позволяют человеку быть человеком среди людей, а не превращаться в зверя. Это и есть то, что мы дали миру. Мы — и жертвы и палачи, мы — палачи друг для друга. Я не хочу никого судить, но… ответьте, стоит ли брать с нас пример хоть в чем-то? Если учесть то, что мы сотворили и к чему пришли.
На этом фоне США — просто-таки образец добропорядочности какой-то. Две мировые войны на правильной стороне. Несколько полностью переделанных к лучшему стран — Германия, Южная Корея. Неоднозначный, но безусловно привлекательный опыт построения общества и политической системы, который пытаются перенять многие. Да, он не лучший — но назовите те, которые лучше и которые реально работают — на деле, а не в воспаленном мозгу теоретиков типа Ленина?
То-то.
Тем загадочнее то, с каким отторжением, явным и тайным столкнулись США после 1991 года, когда попытались реализовать на практике свою глобальную гегемонию.
Я не говорю про Россию. Возьмем Западную Европу. В Испании, Италии, во Франции, в Германии — в светских кругах, в университетских кругах — хорошим оном считается антиамериканизм. Нет, никто не призывает нацелить ракеты на Вашингтон или полностью отказаться от покупок американских товаров. Но если американец будет тонуть — руку подадут разве что из сострадания, а все сообщения о неудачах США воспринимаются со сдержанным, скрытым — но одобрением. Сами США кстати задавались этим вопросом до 2014 года — как получается так что главный союзник США в Европе это… Румыния?
На Ближнем Востоке США встретили ожесточенное сопротивление, превосходящее всякие разумные пределы. По сути — арабы и афганцы выразили готовность умереть, но не допустить американской гегемонии, причем американцы вовсе не собирались их уничтожать, и даже готовы были помогать. Оккупация США Ирака сильно отличалась от гитлеровской оккупации — и тем не менее, иракцы поднялись на врага с не меньшей ожесточенностью.
И, спустя два десятка лет после одиннадцатого сентября — США вынуждены были как то искать способ жить в новом, незнакомом и враждебном мире, который они пытались переделать под себя и у них мало что получалось.
По сути, громадная сверхдержава, все еще гегемон — в какой-то момент начала чувствовать себя слабой и уязвимой. И от того — ее агрессивная реакция, подчеркнутое отсутствие понимания и великодушия, мстительность. Которые только усугубляли происходящее — мир уже который год был беремен большой войной. Которая — как и первая мировая — должны были начаться не по какой-то конкретной причине, а просто от усталости от противостояния и желания покончить со всем разом.
Боб Крейдер — был свидетелем эпохи. В две тысячи четвертом — он вместе с украинцами скандировал «Ющенко! Ющенко!» не зная, что все порешали уже без них и даже без США. В две тысячи четырнадцатом он уже был начальником московской станции. Сейчас он работал в межведомственной оперативной группе, задачей которой было найти способ уничтожить или по крайней мере значительно ослабить Россию. И он верил в то, что делал.
Верил потому что понимал, к чему дело идет — к катастрофе. Ситуация один в один как перед Первой мировой. Неопределенность давит. Рано или поздно у кого-то сдадут нервы. Обязательно сдадут. Разрешить ситуацию без войны — можно, только если один из противников начнет внезапно разваливаться как в девяносто первом.
И он хорошо понимал — Россию можно взорвать только изнутри. Несмотря на тотальное военное превосходство над Россией — они никогда не победят ее в открытом бою. Они разгромили армию Ирака, но разгромить — это не победить. Победить — это обеспечить признание побежденным своего поражения и согласие играть по правилам, написанным победителем. В Ираке этого не было. Не будет и в России.
Удастся победить Россию не в результате военного поражения — если Россия потерпит военное поражение, то в ней придут к власти силы, по сравнению с которыми Путин голубем мира покажется. Россию можно победить в результате внутреннего взрыва и прихода к власти кого-то вроде Горбачева — но на этот раз на долгий срок.
И Крейдер понимал — подобная операция невозможна без участия Украины. Украинцы — троянский конь в самой России и только через Украину — такая операция может и получиться. Не через США — будучи начальником московской станции, Крейдер пришел к невеселому выводу: американофобия русских намного глубже, чем кажется. Это не аномалия, это норма, и Путин просто цинично пользуется этими настроения, возможно, он их усиливает — но создал их не он. Потому — никакие усилия американцев по установлению в России демократии не будут приняты просто потому что они исходят от американцев. Политик, учившийся в университете США или даже просто проходивший там какой-то курс — не сможет победить на выборах. Не поможет и диаспора — в диаспоре полно людей, которые годами, порой десятилетиями живут в США, но продолжают США ненавидеть.
Только вот сама Украина…
Крейдер с трудом понял русских — но вот украинцев он понять не мог. Какое-то время казалось что понял — там, на майдане — но потом понял что ничего не понял. Он не мог понять, как в одном народе может сочетаться столь яростная тяга к свободе, в сочетании с готовностью принять самую мрачную правую диктатуру. Как могли те же самые украинцы, которые сбросили режим Януковича — участвовать в правом государственном перевороте?!
ebooksa