Мы молча выпили. И почти сразу мне стало легче. Хотя от банана в качестве закуски слегка замутило.
– Я так понимаю, – заговорила Полина, – возможность фотошопа ты проверил.
– Проверил.
– Но… может, на фотографии не он?
– Он.
– Тогда… – начала Полина и замолчала. Я понял, о чем она подумала. Полина шла по тому же пути, что и я, – перебирала все те же варианты. Впрочем, никакого другого пути тут и быть не могло. И никаких других вариантов. Если, конечно, не считать четвертого: я просто сошел с ума.
– Это невозможно, – я вздохнул и налил себе еще коньяку. – Ты будешь?
– Нет, спасибо.
– Стас погиб на моих глазах. Ошибка исключена.
Я покрутил в руке стопку, осторожно поставил на поднос, стараясь, чтобы она не звякнула. Но она все же звякнула, задев бутылку. И вся картина гибели брата вдруг опять высветилась у меня в голове, совсем как тогда, много лет назад в нашей с братом общей комнате.
– Колокола, – сказал я опять неестественно сиплым голосом, – этот набат черных колоколов преследовал меня несколько лет. Я долго старался забыть… но они все звучали и звучали. Невыносимо! Он слушал «Black Sabbath». Знаешь, у них есть такая одноименная композиция «Черный шабаш». Вот она и звучала тогда. Стас перед выходом перетащил на плеер папку с моей музыкой. Он раньше никогда не слышал «Black Sabbath». И тут не успел дослушать.
Я снова, уже специально, стукнул стопкой о край бутылки, послушал звон – он так долго не стихал, будто не только стопка, но и бутылка была из хрусталя.
– Все случилось недалеко от нашего дома. Было ужасно жарко. Мы решили купить мороженого. Я встал в очередь, а Стас отошел в тенек под клен. Не знаю, что его на дорогу понесло. И в какой момент он туда дернул. Буквально минуты за две до этого я оглянулся – он спокойно стоял, слушал плеер. Он тогда вообще с ним не расставался. Меня просто бесила эта его привычка: ей-богу, жить как с глухим. Я хотел у него что-то спросить, но понял, что он меня не услышит, и отвернулся. А тут как раз моя очередь подошла.
Я посмотрел на Полину. Она сидела в кресле, обхватив колени руками. На лице была такая скорбь, что я не выдержал, отвел глаза. Мне казалось, что она меня видит. Мне часто так кажется!
– Этот дьявольский скрежет, этот истерический визг тормозов тоже долго меня преследовал. И стук, и… Все побежали к дороге: и люди из очереди у киоска с мороженым, и прохожие, и продавцы ларьков. Я тоже побежал, уже зная, что там мой брат.
Я сказал, что Стас погиб на моих глазах, но это не совсем так. Я не видел момента, когда его сбила машина. Хотя… ведь он не сразу умер. Еще минут десять или больше был жив. Все время, пока звучал этот чертов «Черный шабаш».
Стас лежал на дороге. Один наушник выпал – из него-то и слышна была музыка. А я никак не мог сообразить, как выключается плеер. И водитель, который его сбил, тоже почему-то не мог. Он все время был тут, ужасно суетился, ужасно мешал. Пожилой, уже почти старик, совершенно седой. Он не виноват был, его потом полностью оправдали. Но тут ужасно мешал. Я пытался нащупать пульс, но из-за музыки не получалось – плеер был прикреплен к футболке на груди Стаса и сам создавал свой ложный музыкальный пульс. Наконец водитель догадался просто снять с него плеер, и пульс я нащупал. Но слабый, неровный. А когда приехала «Скорая», его и совсем не стало.
Я замолчал. Полина сидела все с тем же выражением на лице, словно меня видела. Я налил себе коньяку, выпил, поставил стопку, специально стукнув о бутылку, вслушиваясь в «свои» колокола. Теперь, после того как я все рассказал Полине, мне не хотелось больше их в себе заглушать. Пусть звучат. Может, что-нибудь и расскажут. Я так мало знаю о двух последних годах жизни брата…
– Плеер, – вдруг сказала Полина.
– Плеер? – не понял я.
ebooksa