Реквием Сальери,

– Как вас зовут? – закричала Полина вслед уходящей девушке, совсем не надеясь, что та ей ответит, не зная, чем помочь, как ее удержать.

– Инга, – донеслось до Полины, но никакой девушки она больше не видела.

Максим взял ее под руку и повел к выходу с кладбища – теперь он ее вел, а не она его, как вначале. Движения его стали уверенными, руки сильными – он окончательно пришел в себя и сможет жить дальше. Можно больше за него не беспокоиться.

– Спасибо тебе, – с чувством проговорил Максим и поцеловал ее. – Кажется, у вас начинается новое дело? От всей души желаю удачи.

Он еще раз на прощанье поцеловал Полину, сел в машину – она услышала, как хлопнула дверца – и уехал.

– Пойдем. – Виктор обнял ее за плечи, словно принимая эстафету, и повел к своей машине. – Мне только что позвонили, – сказал он, – ты оказалась права. Я просил у одного знакомого диспетчера узнать… В общем, сегодня ночью при взлете действительно разбился самолет. Но не у нас, а в Светлом.

Глава 3

Наш самолет благополучно приземлился в Нальчике. Аэровокзал был крошечным, будто ненастоящим, именно таким, как мне запомнился. Я больше не притворялся обычным путешественником-отпускником, просто поверил, что все, о чем я помню, происходило на самом деле. Сразу стало легче. Вместе с немногочисленными пассажирами я прошел к автобусной остановке. До поселка Синие Горы было около ста тридцати километров – два с половиной часа, примерно столько же, сколько я летел самолетом.

Гостиницу я узнал сразу – она нисколько не изменилась: точно так же, как в прошлый приезд, была опутана разноцветными огоньками, словно новогодняя елка. И портье тот же. И опять было очень поздно, почти двенадцать, и в вестибюле, кроме нас двоих, никого не оказалось. Я поздоровался с портье, как со старым знакомым, но он не пожелал меня узнать. А еще говорят, что у людей, работающих в сфере обслуживания, профессиональная память на лица. Заблуждение! Ничего они не помнят, наоборот: взгляд замыливается от постоянного мелькания народа, и все люди кажутся на одно лицо. Но мне просто необходимо было, чтобы он меня вспомнил.

– Двести пятнадцатый номер, – вкрадчиво произнес я и со значением улыбнулся.

– Хорошо, – равнодушно откликнулся портье, глядя в экран монитора, – номер свободен.

– Видите ли, это для меня очень важно, – начал объяснять я все с той же значительной улыбкой. – Дело в том, что я совершаю траурный тур в память о моей жене. Она погибла…

– Искренне соболезную, – равнодушно проговорил он и протянул бланк. – Заполните и можете заселяться.

– Она погибла здесь. Упала в ущелье.

Первый раз за время разговора портье посмотрел на меня по-настоящему, заинтересованно, а не скользнул взглядом.

– Что ж, случается, – наконец сказал он, – у нас опасные трассы, самые сложные, новичкам они не по зубам. Зато лыжный сезон круглый год, а не с ноября по май, как почти повсеместно. И в летние месяцы у нас много отдыхающих. Хотя лично я непрофессионалам запретил бы даже приближаться к сложным трассам. Но кому интересно мое мнение? Коммерция!

– Мою жену звали Инга. Неужели вы ее не помните? – закричал я, не выдержав своей роли, не выдержав его равнодушия. – Все-таки не каждый же день у вас происходят несчастные случаи!

– Инга? – Теперь он смотрел на меня не только с интересом, но и, как мне показалось, с явным осуждением. – Был у нас один случай. Месяц назад. Женщину в самом деле звали Инга. Но ведь она… – И тут, рассердившись на меня всерьез, тоже не выдержав своей роли вежливого портье, он гневно выкрикнул мне в лицо: – Эта Инга не ваша жена. И нечего мне тут голову морочить! – Так же гневно бросил мне паспорт и ключ от номера.

Паспорт! Все дело в этом. У меня нет отметки о регистрации брака, вот он и не поверил. Я и сам знаю, что нет, но разве это что-то меняет? Да, я помню, что никогда не был женат, но ведь он подтвердил факт существования Инги. Нужно успокоиться и продолжить разговор, выжать из него все, что он знает.

– Но ведь Инга погибла, вы сами это сказали, – снова приступил я.