За Сашкой я поехал пораньше. Просто так совпало, что после моего рассказа Оле о спрятанных в берлинском доме золотых монетах, в ответ на меня вывалили кучу проблем по организации аптечного бизнеса и претензию, что «мол хотела на море — а теперь только горы». А я вспомнил, что сыну уже почти двенадцать лет, а на море он толком и не был. Не считать же одну поездку на мелкое Азовское море, где было видно противоположный берег, а для того чтобы окунуться, надо было пройти в воде не меньше километра. Да и зимний наш вояж в Висмар, когда он напросился со мной в поездку, тоже не считается.
Мальчишка сначала расстроился, когда я появился в Азове раньше времени. Наверное подумал, что я его в Германию раньше времени хочу забрать. Но когда я поделился с ним планами отдыха на Чёрном море, сразу забыл о всех своих обидах и кинулся радостно обниматься.
Отдыхать мы решили, прикинувшись жителями России. А что? Паспорт у меня есть, а у Александра свидетельство о рождении, так что я не видел никаких проблем. Единственной проблемой была бабуля, которая в очередной раз собралась помереть.
— Помру я внучек, ей Богу, помру. Петровна давеча снилась, ругала, что я у неё кастрюлю спёрла. Видимо знак подавала, что ждёт меня.
— Ба, ну сколько можно? Ты же каждый год, как спину на огороде надорвала, помирать собираешься! И насколько я помню, если сняться мертвяки и не зовут с собой, а наоборот ругают, то это к удаче или выгоде.
— Так-то оно так! Но, Петровна, она вредная была. Кто знает, что от неё ожидать стоит?
— Это точно, — подтвердил я, припомнив её мне явления во сне. — А может всё проще? Ты давно у неё на кладбище была? Может там заросло всё, вот она и ругается, — придумывал я новые аргументы, чтобы отвлечь старую от плохих мыслей.
— Да давненько не была. Последний раз на родительский день захаживала. Надо будет сходить. Вы на море езжайте, а как приедете, так вместе и сходим. Как раз перед Спасами. И до Петровны, и до родителей.
— Не, давай сейчас. А то потом может и времени не быть.
Съездили, отвезли цветы и гостинцы, пропололи все заросли и протерли надгробья. Вроде бы не мелкий город, а за кладбищем никто не следит. Центральная улица состоит из кусков асфальта и ям, небрежно засыпанных тырсой. А заросли амброзии и цикория поднимаются выше головы. Кругом кучи неубранного мусора и спиленных деревьев.
А еще, целое стадо полудиких собак. Стоило только отойти на десять метров от места захоронения Петровны, как собаки тут же кинулись за оставленными нами на столике поминальным пирогом, испечённым бабушкой.
На мои возмущения состоянием и содержанием кладбища бабуля зло мне и ответила:
— Так твой же бывший тренер сейчас всю «социялку» в мэрии курирует.
— Это кто? Партянов что ли? Владимир Владимирович? Как это он из директоров в мэрию-то попал?
— Он самый. Его сначала на «собес» поставили. Он там быстренько порядок навёл. Хорошо справлялся, а потом его новый мэр замом назначил. Как работает — сам увидел, — она в раздражении махнула рукой.
Пока оставалось время до отъезда на море я и сам решил сходить к Партянову пожаловаться на отвратительное состояние кладбища.
— Лисин!? — почему-то поморщился при виде меня мой бывший руководитель. — Чего хотел? Как ты вообще без записи в кабинет ко мне попал?
Владимир Владимирович за десять лет, что мы с ним не виделись, значительно увеличился вширь, потерял часть волос на голове и явно приобрёл аллергию на простых горожан.
— И вам здравствовать, — односторонне поздоровался я. — Нет там никого. — Я кивнул за спину, в сторону приёмной. — Вот и прошёл спокойно. Вижу, вы в начальники большие выбились? Вот, за помощью пришел. Поможете?
— Рассказывай, — барственно мне кивнули и вновь опустили свой взгляд в бумаги.