— Цыц! Не каркай, дуреха! — срывался на грубость Киселев. — Накликаешь несчастье!
— Она же ничегошеньки не взяла, кроме сумочки и паспорта, — испуганно бормотала Вероника. — Деньги, вещи — все на месте.
— А паспорт, значит, взяла? Зачем, спрашивается?
— Ну… мы привыкли документы при себе носить. Москва же! Могут остановить, проверить регистрацию.
— Она сказала, куда идет?
— Насчет работы узнавать. Нам позвонили… из тепличного хозяйства. Им работницы в теплицы нужны. Надоело на рынке стоять, да и зарплата там повыше. Правда, ездить далеко, за город, аж в Зеленую Рощу.
— Что за тепличное хозяйство? Почему мне не сказали?
— Так… мы объявления в газете нашли: из страховой компании и тепличного хозяйства. Позвонили. Нас пригласили на собеседование. В страховые агенты мы не подошли, а в теплицы обещали взять. «Оставьте свой телефон и ждите», — сказали. Мы и ждали. Да это давно было, еще до «Молоха»! Мы уж забыли, вдруг — звонок: приходите, мол, поговорим об условиях. Маринка поехала, — она в тот день выходная была, — а я на работу пошла. Все… больше я ее не видела. Вечером, поздно уже было… начала по тому телефону звонить, но никто не отвечал.
— Конечно, — сердился Стас. — Ты бы еще среди ночи позвонила! Люди давно домой ушли.
— Я и с утра звонила, — оправдывалась Вероника. — Про Маринку спрашивала. Только она там не появлялась. Не дошла, значит! По дороге что-то случилось…
Киселев не раз перебирал в памяти разговор с Вероникой, но зацепиться было не за что. Он все пересказал сыщику, а тот захотел сам побеседовать с девушкой. Не доверяет? Или привык задавать вопросы непосредственно свидетелю? Свидетелем чего была Вероника Грушина? Их знакомства, их отношений, во-первых; во-вторых, посещения «Молоха»… ну и, в-третьих, именно она видела Марину последней.
«Сыщик прав, что подвергает сомнению мои слова, — думал молодой человек. — Но и от Вероники он большего не узнает».
Хромов повторно прочитал обратный адрес на письме из Москвы, удивленно хмыкнул.
— Кто такой Шелестов, мама? — спросил он у Зинаиды Васильевны.
Мать сидела у печки, грела больные ноги.
— Шелестов? Не припоминаю.
— Виктор Анатольевич, — добавил сын. — У тебя не было такого ученика? Странно, что письмо адресовано мне.
— Раскрой и прочитай, чего гадать-то?
Валерий с некоторой опаской последовал ее совету. Он не любил сюрпризов. Мало ли что таится в аккуратно заклеенном белом конверте с изображением памятника Пушкину на лицевой стороне? Хорошее ли известие?
ebooksa