Пыж засунул за голенище свой нож, взял картуз, напялил его, налил из бутылки коньяка, выпил залпом, повернулся, подошёл к двери, толкнул её ногой и вышел, оставив её отворённой, нисколько не заботясь о Корецком.
Ёрш ждал его на огороде.
Они оба, оглядываясь, не следит ли за ними Корецкий, молча выбрались на берег реки и тут только, убедившись, что за ними нет никакого соглядатая, заговорили.
— Ты дверь запер? — спросил Ёрш.
Пыж помотал головой отрицательно и сказал:
— Нарочно распахнул настежь.
— Надёжнее припереть бы было!
— Он там с бутылками остался! Они его лучше замка удержат! Не уйдёт!
— А сегодня ушёл.
— Я его сам выпустил. А теперь напьётся и заснёт.
— А как он ушёл, ты за ним смотрел?
— Он сегодня с утра до самой грозы всё метался, потом притих и стал глядеть в одну точку. Я уж сразу понял, что он задумал что-то! Потом, как он вышел…
— Ты за ним?
— Нет. Я на площадь к гостинице.
— Дело!
— Ждал долго.
— Он у Юзефы был.
— А и ты знаешь, что у Юзефы?
— Знаю. «Глаз» мне голос подал, только я не ожидал, что он сейчас в гостиницу пойдёт.
— А он пошёл. Я стою, жду; вдруг вижу, он на перекрёстке стоит и осматривается. Подъехал извозчик и остановился; он туда знаки подал, а сам вошёл в гостиницу; извозчик остался стоять; в коляске кто-то был, но не вышел; я выждал, не покажется ли он из гостиницы, а потом подошёл к извозчику, там сидела панна Юзефа…