— Кем же скоплено?
— Не будьте слишком любопытны. Что могу, я вам рассказываю, а о чём молчу, того не скажу, сколько б вы ни спрашивали.
— Но почему вы имеете право распоряжаться этим сокровищем, или, вернее, дадите ли вы мне доказательство, что имеете это право? Я должен знать это.
— О, в этом не сомневайтесь. Я дам вам несомненное доказательство.
— Какое же?
— Ключ от хранилища. Я думаю, что тот, кто владеет ключом, может распоряжаться тем, что заперто под замком, от которого этот ключ?
— Положим. И вы меня отправите одного?
— С командой. Но никто из команды, ни даже шкипер, не будут знать о цели путешествия. Я научу вас, как поступить там, на месте, чтобы скрыть от них… Нынче на наёмных людей нельзя полагаться.
— А на меня, вы думаете, можно?
— Думаю.
— Почему же? Ведь вы меня совсем не знаете?
— Во-первых, потому что вы русский.
— Спасибо за лестное мнение о русских, но разве среди них нет способных на обман?
— Может быть, но русский человек, то есть, я хочу сказать — хороший русский человек, прямодушен и откровенен, и его узнать легко, а мы с вами провели вместе целую неделю, и потом — вы ещё слишком молоды, жизнь не испортила вас, да и то, как вы со мной теперь говорите, доказывает, что вы не способны ни на что дурное.
— Так что вы уверены, что я не обману вас?
— То есть как же обманете?
— Захватив на вашем острове всё, что можно, ничто не помешает мне не возвращаться к вам в Сингапур, а отправиться в любую гавань, с тем чтобы не встречаться с вами никогда.
— Вы этого не сделаете! — воскликнул француз.
— Конечно, не сделаю, — рассмеялся Урвич, — но вы-то уверены в этом?
Дьедонне задумался.