— Что такое, говорите, если вам известно что-нибудь о нём!..
— Пожалуй, вам придётся долго ждать его здесь, если вы не оставите это занятие и не отправитесь дальше один. Приятеля своего едва ли вы дождётесь.
— Вот как! Почему же это? Что же могло случиться с ним?
— Насколько я знаю, опоздав на свой пароход в Порт-Саиде, он сел, чтоб догнать его, на «Колумбию», небольшое американское судно, погруженное керосином.
— Вы наверно знаете это?
— Я думаю, что наверное.
— Ну, а потом?
— В день моего отъезда из Порт-Саида там была напечатана телеграмма в газетах, что «Колумбия» стала на риф и была разграблена дикими. Всех находившихся на ней они увели с собою.
— Значит, мой приятель попал к диким!
— Вне сомнения.
— Но разве не будет принято мер к его освобождению?
— Где ж вы будете искать его в степях Африки? Для этого потребовалась бы целая экспедиция, да и не одна. И всё-таки найти было бы невозможно.
— Так что спастись он не может?
— Разве только чудом, но чудес в наше время не бывает.
Он произнёс это так спокойно, словно совесть его была чиста, как алмаз.
Я должен был сделать над собой усилие, чтобы не показать своего к нему отвращения.
— Я сегодня же телеграфирую к консулу в Порт-Саид, — сказал я. — Может быть, ваши сведения ошибочны.
— Может быть. Телеграфируйте. Я вам сообщил, что знал; консул, конечно, знает лучше.
Мы подходили в это время уже к пристани.
— Вы тут одни? — спросил я.