— А почему первого года? — удивленно спросил меня он. — У старого тренера, на каждый год одно и тоже. Хотя да, извини, глупость сморозил. Он же каждый раз новую группу начинал обучать.
— Да они практически и не отличаются, — пояснил я. — Первый год основной, дальше идёт закрепление материала и всё усложняющиеся пешеходные походы. Сначала степенные, а затем категорийные.[43]
Проблема с классной руководителем вылезла там, где я её и не ждал. В конце недели, на уроке русского языка, нам раздали тетрадки с проверенным домашним заданием. Все выполненные мной упражнения были перечеркнуты крест на крест красной ручкой, а под ними красовался жирный кол. На моё возмущение, Татьяна Ивановна заявила:
— Это не ты писал, это не твой почерк. Я твои каракули за три года изучила наизусть. Уже бабушку заставляешь за себя работать?
Упс. У предыдущего Женьки почерк был действительно выдающийся, более или менее понятный, но с внезапными изменениями наклона в разные стороны и произвольно гуляющими размерами.
Мой же почерк, был практически идеальным, благодаря многолетней практике с чертежными шрифтами в начертательной геометрии и инженерной графике. Как-то я упустил эту проблему из вида.
Попытка объяснить, что я все лето работал над своим почерком и предоставление, как доказательство, рабочих тетрадей по остальным предметам ничего не дало, от меня отмахивались как от назойливой мухи.
Оставлять всё просто так я был не намерен и сразу после окончания уроков, решительным шагом направился в кабинет директора.
На этот раз, я внимательно ознакомился с табличкой на директорской двери. Калиниченко Степанида Карловна. Теперь я хоть знаю к кому иду, а не как в прошлый раз, летом.
Директор оказалась на месте, не прогнала, внимательно выслушала мою проблему. Сравнила почерки во всех тетрадях. А затем выдала двойной листок бумаги в линию и усадила писать диктант.
К моей удаче, директор была еще и учителем русского языка и литературы в старших классах. Поэтому, профессионально выбрала небольшой текст диктанта на девяносто слов. А после проверки изрекла:
— Твердые четыре-три, если не придираться то четыре-четыре. С орфографией у тебя нормально, а вот пунктуация хромает. Но почерк красивый. Я переговорю с твоим классным руководителем, Женя, можешь спокойно идти домой.
— Спасибо, Степанида Карловна, — поблагодарил я и почапал куда отправили.
Дома же мою задумчивую тушку отловила бабуля.
— Чего такой смурной? Побил кого или окно разбил? — поинтересовалась она, поигрывая тяжелой даже на вид толкушкой.[44]
Пришлось делится новостями и рассказывать, что ходил разбираться к самой директрисе.
— Правильно сделал, внучок, — бабуля притянула меня к себе и взъерошила и так короткий ёжик волос. — Нельзя этой твари с рук гадости спускать.
— Ба? А чего она ко мне привязалась?
— Да, полюбовница она первая твоего отца. Погулял он с ней, да и бросил, и к твоей мамке перебежал. Кобель. Тьфу. Прости, Господи.
— А? — начал я вопрос.